Джон Маркоф - Хакеры (takedown)

Даже если бы это дело не вызвало интереса сиракузцев, пресса сделала бы это силком. Местные газеты уже вовсю трубили о «процессе над хакером». У здания суда были установлены телевизионные камеры, караулившие появление членов семьи. Моррисы, уединившись вместе с родственниками в пригороде Сиракуз, тщательно скрывали свое местопребывание.

Пресса разгулялась так потому, что дело Морриса вскрыло противоречивое отношение американцев к власти компьютеров и коллективный страх перед хакерами и угрозой, которую они могут представлять. Вдобавок тут была семейная драма: отец и сын, принадлежавшие к компьютерной элите, оба были одержимыми исследователями хрупких лабиринтов вычислительной техники, которая уже контролирует большую часть жизни общества.

Дело выявило внезапно пробудившееся осознание уязвимости десятков тысяч взаимосвязанных компьютеров. Хаос, порожденный программой Морриса, как ничто иное символизировал возрастающую зависимость Америки от компьютеров и возрастающую хрупкость этих компьютеров. По мере того как компьютеры сливались в плотный ковер, где каждая нить соединялась с сотнями других и зависела от них, и делались доступными для все большего количества людей, неизбежным становилось появление чего-нибудь вроде этой программы. И все-таки «червь» оказался сюрпризом.

Два обвинителя, представлявших Министерство юстиции, были настоящими профессионалами. Марк Раш, невысокий мужчина с умным и красивым лицом, главный специалист министерства по компьютерным преступлениям, был невозмутимым как камень. Его компетентность была столь впечатляющей, что окружала его ореолом непогрешимости. Эллен Мельтцер, в свои 37 уже ветеран Министерства, была, собственно говоря, главной в их дуэте, но на судебных заседаниях это не бросалось в глаза. В большинстве технических вопросов она полагалась на мнение Раша.

Еще до начала судебного разбирательства Раш и Мельтцер подали ходатайство, в котором просили судью отклонять как не относящиеся к делу любые показания, касающиеся намерений Морриса. «Доказательства отсутствия намерений причинить ущерб просто не имеют отношения к вопросу, подлежащему разрешению судом, – заявил Раш в ходатайстве – В соответствии с законом от обвинения требуется только доказать, что Моррис намеревался совершить несанкционированный доступ и что причиненный ущерб явился результатом его действий, а не то, что Моррис намеревался нанести ущерб».

Присяжных назначили достаточно быстро. И защита, и обвинение вели отбор по одному, главному критерию: каждый из присяжных должен был иметь не более чем самые поверхностные познания в вычислительной технике. Кандидатов в присяжные спрашивали, есть ли у них персональные компьютеры, знают ли они что-нибудь о компьютерах. «Ничегошеньки не знаю», – ответила одна женщина и была немедленно включена в состав жюри. Только у трех кандидатов были компьютеры, и кандидатуры всех троих отвели либо защита, либо обвинение. Отвели и мужчину, который хоть сам ничего не понимал в компьютерах, но в IBM работал его сын. В конце концов на скамью присяжных попали продавщица и секретарша, пользовавшиеся компьютерами на работе.

Первое и самое сильное впечатление, которое произвел Роберт Моррис на суде: «совершенно не похож на преступника». Традиционные преступники «в белых воротничках» обычно были гораздо старше. Моррис был тощ, бледен, и его новый костюм был ему явно великоват. Поневоле приходило в голову – а не был ли плохо сидевший костюм этаким ловким ходом адвокатов Морриса: «Посмотрите, он даже не научился выбирать костюм, ну разве он похож на преступника?». Да он же не от мира сего – вот что защитники хотели внушить присяжным (девять женщин и трое мужчин), у многих из которых были дети в возрасте подсудимого. Обращаясь к нему, защитники говорили «Роберт» или «сынок».

Судья Ховард Дж. Маисон, 65-летний республиканец, за 14 лет работы в федеральном суде заработал репутацию честного и беспристрастного судьи по уголовным делам. Заядлый курильщик с гулким кашлем и громовым голосом, Мансон отличался цепной памятью на детали, в то же время умел выделять главное.

В своей вступительной речи перед присяжными Марк Раж сказал, что им придется выслушивать некоторые сложные технические термины, но это не должно отвлекать их от того, что намеревается доказать правительство. 2 ноября 1988 года имело место посягательство на все компьютеры Соединенных Штатов, виновник которого – обвиняемый, Роберт Тарпан Моррис. (Раш произносил второе имя Морриса как «Тап-ин» (tap-in – взломщик). «Это посягательство было преднамеренным, умышленным, рассчитанным, – говорил Раш. – Моррис хотел взломать столько компьютеров, к скольким он сможет получить то, что закон именует „несанкционированным доступом“. Правительство намеревается доказать, что рано вечером 2 ноября 1988 года компьютерные специалисты по всей стране начали замечать, что с их машинами происходит что-то странное. От Массачусетса до Калифорнии и Флориды все компьютеры начали замедлять работу, причем не только в государственных вычислительных центрах, но и в коммерческих центрах, частных компаниях, университетах. У нас есть свидетельства людей, проводивших в этот момент научные исследования. Их работа была прервана из-за действий обвиняемого, Роберта „Взломщика“ Морриса. Ценное машинное время было потеряно. Дорогостоящие эксперименты были прерваны. Люди не могли общаться друг с другом. Они оказались отрезанными друг от друга. Они не могли понять, что происходит. Их компьютеры вышли из строя из-за действий обвиняемого, Роберта „Взломщика“ Морриса».