Александр Гольденвейзер - Вблизи Толстого. (Записки за пятнадцать лет)

Ко Л. Н. приходили еще в прошлом году, и теперь снова, двое молодых людей (Михаил Романович Костровской и Александр Александрович Поспехин), очень милых, ищущих хорошей жизни, которые оказались балетными танцовщиками из московского Большого театра. Необходимость содержать семью мешает им переменить профессию. Л. Н. очень их хвалил. Потом он, смеясь, сказал:

— Если бы у меня теперь были дети, я бы отдал их в балет; во всяком случае, это лучше университетов: в балете им могут испортить только ноги, а в университете — голову.

Супружество Л. Н. сравнил как‑то с маленькой лодочкой, в которой двое плывут по бурному морю.

— Тут всякий должен сидеть тихо и не делать резких движений, а то лодка опрокинется.

Говоря о современных планах конституции в России, Л. Н. заметил:

— Беда в том, что господа Петрункевичи и компания будут стараться только о том, чтобы сказать что‑нибудь поумнее, разыграть из себя русских Бебелей, и эта партийная игра составит все содержание деятельности народных представителей.

О войне Л. Н. сказал:

— Отрадная сторона неудач русских на войне заключается в том, что как ни искажают люди истинно христианское учение, все‑таки его смысл настолько проник уже в сознание народа, что война не может стать для него, как для японцев, священным делом, отдавая на которое жизнь свою, он становится героем, делает великое дело. Взгляд на войну как на зло все более проникает в сознание народа.

Л. Н. сказал об японцах:

— Японцы мне совершенно непонятны и неизвестны. Я вижу их удивительную способность усвоить и даже повести еще дальше внешнюю европейскую культуру и главным образом ее отрицательные свойства, но духовная сущность японцев мне совершенно неясна. Япония, между прочим, показала, что всю прославленную тысячелетнюю европейскую цивилизацию можно усвоить и даже перещеголять в несколько десятков лет.

Л. Н. сказал:

— Удивительно, как мы присвоили только известной категории сведений наименование образованности. Мужика, который имеет огромный запас знаний о растениях, о животных, о земле, погоде и т. д., мы почему‑то называем необразованным, а какого‑нибудь невежду во всем студента — образованным.

Л. Н. сказал еще:

— В Самаре мужики узнавали плодородие земли на вкус: они ели землю и по вкусу решали, хороша ли она.

Зашла речь о психологии толпы. Л. Н. сказал:

— Это интересный и еще очень мало разработанный вопрос. Это гипноз, имеющий страшную власть над человеком. Здесь есть один момент в начале, когда еще можно удержаться. Меня теперь больше не заражает зевота, потому что я всегда вспоминаю об этом. Когда видишь бегущую толпу, следует вспомнить о том, что не знаешь, отчего бегут, и осмотреться; и как только выделишь так себя из толпы, сейчас избавишься от опасности подпасть под гипноз.

Мы играли в шахматы на террасе, а в зале пела Софья Николаевна (жена Ильи Львовича) «Странник» Шуберта. Л. Н. сказал:

— Ах, этот Шуберт! Много он вреда наделал!

Я спросил — чем.

— А тем, что у него была в высшей степени способность соответствия между поэтическим содержанием текста и характером музыки. Эта редкая его способность породила множество подделок музыки под поэтическое содержание, а это отвратительный род искусства.

Запели Глинку. Л. Н. сказал:

— Вот, грешный человек… — интересная шахматная комбинация не дала Л. Н. докончить фразу. Потом он сказал:

— В Глинке я чувствую, что он был нечистый, чувственный человек. Всегда чувствуешь самого человека в его музыке. Юноша — светлый, непосредственный Моцарт, наивный Гайдн, суровый, самолюбивый Бетховен — слышны в их музыке.

У Софьи Андреевны был профессор Снегирев. Л. Н. сказал про него:

— Он выпивает, но приятный человек; православный, но симпатичного типа, несколько народного. Но это, как большинство медиков, совершенно невежественный человек. Он ничего не читал, не знает. В письме — это пустяк, но типично — написал слово «истина» через два н.

22 июля. Л. Н. все время чувствует себя отлично, за исключением частых желудочных недомоганий. Софья Андреевна все время больна, почти не встает с кресла и чувствует сильную боль в левом боку. Два раза приезжал к ней Снегирев.

Нынче приезжал к нам в Телятенки верхом со Львом Львовичем Л.H., сидел довольно долго на балконе, пил чай и играл со мной в шахматы. От нас поехал на Воронку купаться. Л. Н. нынешним летом опять стал купаться.

26 июля. Л. Н. пишет статью, которая называется «Начало конца».