Александр Гольденвейзер - Вблизи Толстого. (Записки за пятнадцать лет)

Однажды Стасов прислал Л. Н. копию с письма одного из многочисленных случайных фаворитов Екатерины Второй с цинически — откровенными, ужасными подробностями об Екатерине. Л. Н. показывал мне это письмо, а одной подробностью из него воспользовался в своем неоконченном наброске повести о «Федоре Кузьмиче».

Л. Н. очень любил сказки «Тысяча и одна ночь». Много раз при мне он вспоминал отдельные сказки и пересказывал их содержание. За год или два до его смерти ему кто‑то прислал новое полное французское издание «Тысячи и одной ночи». Л. Н. снова с радостью их перечитывал и высказывал сожаление, что из‑за обилия слишком откровенных подробностей эротического характера он не может дать этой книги никому из женщин.

Читал Л. Н. необыкновенно много самых разнообразных по содержанию книг: философских, экономических, научных, художественных, журналов и т. п. на нескольких языках. Получал он книги и периодические издания со всех концов света в огромном количестве. Не успевая всего читать, Л. Н. также многое, менее его интересовавшее, просматривал, поразительно схватывая даже при беглом просмотре самую сущность книги и счастливо попадая на особенно характерные или интересные места.

Из искусств Л. Н. менее чуток был к живописи. Чисто живописные красоты его как бы совершенно не интересовали и оставляли равнодушным. Он подходил к живописи главным образом со стороны ее содержания (сюжет) или со стороны психологической.

Едва ли не больше всех искусств захватывала Л. Н. музыка. Сам от природы музыкальный и в молодости одно время сильно увлекавшийся игрой на фортепиано, Л. Н. ни в какой мере не был музыкантом, а воспринимал музыку, как любитель. Тем не менее он обладал выдающейся чуткостью к музыке. Ему нравилось только самое лучшее, как из музыкальных произведений, так и из области музыкального исполнения. Не нравилось ему или оставляло его равнодушным иногда то, что, с моей точки зрения, было прекрасным (например, музыка Вагнера), но то, что ему нравилось, было всегда действительно хорошо.

Л. Н. глубоко занимала философская проблема музыки, самые вопросы: Что такое музыка? Почему звуки разной высоты и скорости в их различных сочетаниях иногда являются бессмысленным набором звуков, а иногда складываются в живой музыкальный организм? В чем тайна могучего воздействия музыки на человека?

Из мыслей разных писателей о музыке Л. Н. выше всего ценил то, что о музыке писал Шопенгауэр.

При мне у Л. Н. были из выдающихся артистов:

Ф. И. Шаляпин (был в Москве в Хамовниках), пение которого не произвело на Л. Н. особенно сильного впечатления. Я объяснил себе это двумя причинами: тяжелое настроение Л. Н. в тот день и репертуар, мало подходивший к его вкусу (Мусоргский, который Л. Н. всегда казался искусственным, фальшивым, и «Судьба» Рахманинова, слова которой Л. Н. назвал отвратительными). Сильное впечатление произвела на Л. Н. в исполнении Шаляпина только народная песня «Ноченька».

М. А. Оленина д’Альгейм приезжала в Ясную. Ее театральная, несколько аффектированная манера исполнения тоже мало тронула Л. Н. «Полководец» и «Детская» Мусоргского показались Л. Н. совершенно фальшивыми — «стыдно слушать». Превосходно спетые ею (без сопровождения) несколько русских народных песен привели Л. Н. в восторг.

Приезжала несколько раз в Ясную и привозила с собою клавесин Ванда Ландовская. Она играла очень много на фортепиано и на клавесине и доставляла Л. Н. большую радость. Он восхищался до слез старинными композиторами в ее исполнении. Однажды Ландовская играла Л. Н. сочинения Шопена, но исполнение ею Шопена понравилось ему значительно меньше.

С. И. Танеев был близок к Толстым, часто бывал у них и два лета (1895–1896 гг.) прожил в Ясной Поляне. Сочинения Танеева совершенно не нравились Л. Н. Как пианиста Л. Н. ценил его очень высоко и слушал его игру с большим наслаждением. Из крупных вещей при мне Танеев играл Л.H.: сонаты ор. 26 (с похоронным маршем) и ор. 31, d‑moll Бетховена, его же четвертый концерт и «Davidsbund- ler» Шумана.

Французский ансамбль старинных инструментов во главе с братьями Казадезюс, приезжавший осенью или зимою, кажется, 1909 года в Ясную вместе с С. А. Кусевицким (контрабас), понравился Л. Н. меньше, чем я ожидал.

Незадолго до моего знакомства с Толстыми Л. Н. был в концерте знаменитого «чешского квартета», а после и «чехи» были в Хамовниках и много ему играли. Л. Н. от их игры был в восторге.

Несколько раз при мне Л. Н. вспоминал с большим восхищением игру братьев Рубинштейнов, особенно Антона.