Зоя Кох - Вся жизнь в цирке

Я уже упоминала о том, что в детстве увлекалась только балетом, а акробатические репетиции воспринимала как наказание, особенно когда мы начали работать на двойной проволоке.

Метод обучения детей цирковому искусству в те годы был ужасным. Он достался нам в наследство от старых цирков и бытовал еще довольно долго после Октябрьской революции. Без побоев не проходила ни одна репетиция, руководители номера и не представляли себе иного способа обучения. Плохо выполненный трюк, непонимание чего-либо при объяснении, малейшая провинность — и сразу же поднимается рука взрослого, и следует затрещина. Я не могла спокойно смотреть на это и плакала вместе с теми, кому доставалось.

Нас с Мартой обучали по-иному, прежде всего потому, что мы были родными детьми, а не приемышами, учениками. Отец был очень строг, и мы привыкли не прекословить; у него была большая выдержка и терпение, срывался он в редких случаях. Тогда и мы испытывали весь ужас побоев. Но ему самому было неприятно, когда посторонние видели у нас на глазах слезы, и он старался сдерживаться.

Вплоть до 1930 года в большинстве цирковых номеров участвовали дети школьного возраста. Некоторые родители, испытывая большие материальные затруднения, отдавали детей в ученики в цирк в надежде на более счастливое будущее своего ребенка, а заодно и получая за него хотя бы небольшую сумму денег.

В настоящее время дети в цирке выступают в «Икарийских играх» и изредка в акробатических этюдах. Работая в этих номерах, дети обязательно учатся в школе, и, конечно, их никто пальцем не смеет тронуть. Эксплуатация детского труда в других жанрах сейчас категорически запрещена. В первое время этот запрет вызывал недовольство среди артистов цирка. Существовало глубокое убеждение, что настоящим мастером можно стать, лишь работая в цирке с детства. Позднее это мнение было поколеблено. В 30-е годы в цирк пришла молодежь из спорта. Среди пополнения были известные теперь артисты — И. Бугримова, П. Маяцкий, А. Буслаев, П. Чернега, С. Разумов, Д. Зементов и другие. Выпускники Циркового училища, основанного в 1927 году, окончательно разбили старую точку зрения. Многие из них очень скоро завоевали в цирке положение премьеров.

Прежде чем распроститься со своим артистическим детством, мне хочется немного рассказать об артистах, поразивших меня своей работой настолько, что я начала серьезнее относиться к репетициям на двойной проволоке и захотела добиться в этом жанре успеха.

Я говорю о Шуретте и Жорже Розетти. Необычайно артистичные и обаятельные, они с большим успехом вплоть до 1929 года выступали преимущественно в Москве и Ленинграде в то время, когда программы этих цирков еще изобиловали иностранными номерами. Розетти выполняли на одинарной проволоке обычные пробежки, танцевальные движения, маленькие прыжки, балансируя специальным зонтом. Между трюками исполнители пели, танцевали, Жорж «ухаживал» за Шуреттой. Все делалось как бы шутя, и номер напоминал маленькую оперетту. По существу, в номере Розетти было всего два сильных трюка: первый — Жорж шел по проволоке, неся Шуретту, стоявшую у него на плечах, и второй — Жорж, идя по проволоке, нес Шуретту, балансировавшую у него на голове, стоя на правой ноге, в то время как левую ногу партнерши он придерживал рукой. В таком положении Жорж и Шуретта сходили с мостика и удалялись за занавес; во время исполнения этого трюка Шуретта играла на скрипке.

Несмотря на итальянскую фамилию и странные для русского уха имена — Шуретта и Жорж, это были русские артисты. Настоящее имя и фамилия Жоржа — Георгий Даниленко. Огромный успех Розетти способствовал тому, что они получили приглашение за границу и там, по своему легкомыслию, остались. Я недавно встретила Жоржа в Париже. Былой красавец — все мы, девчонки, были тайно в него влюблены, — он превратился в старика. Впрочем, не это меня расстроило. Все мы старимся! А то, что он влачит полуголодную жизнь. В цирке он выступать больше не может, никакой пенсии не получает и живет случайными заработками, поднося на рынке торговцам и покупателям продукты и получая за эту работу жалкие гроши. Грустный конец циркового премьера в буржуазном обществе! Мы вспомнили с Жоржем нашу молодость, и он плакал, говоря о своем легкомысленном отъезде из СССР.

Мы познакомились с Розетти в Казани, в цирке В. Ж. Труцци, в конце 1925 года.

Вильямс Жижеттович Труцци, выдающийся дрессировщик лошадей, режиссер, артист с мировым именем, в течение нескольких лет был директором цирка. Он не терпел в искусстве посредственности, поэтому в Казани выступали лучшие артисты. Я вспоминаю, как осторожно он подходил к составлению программы, добиваясь ее высокого качества и в то же время боясь обидеть артистов. Еще не зная нашей работы, он решил, что номер силовой акробатики, исполняемый девочками, не может быть эстетичен, и дал указание режиссеру включить в программу только «Летающие амуры», но согласился оплачивать второй номер полностью. Нам же он просил передать, что номер не ставится в связи с перегрузкой программы. И, только посмотрев нас с Мартой на дневном представлении, он разрешил выступать вечером. Затем он вызвал отца и сказал, что считает оплату наших номеров заниженной, и повысил ее.