Зоя Кох - Вся жизнь в цирке

Чуткое отношение к людям редко приходилось встречать в цирках в те дни.

Длительное время мы работали в цирке, руководимом Е. М. Ефимовым. Многие цирковые артисты с любовью вспоминают этого прекрасного человека. Ефим Михайлович, работая в цирке с юности, был фанатически ему предан. Очень требовательный к программе в целом, он хорошо разбирался в каждом номере. Ефимов всегда старался помочь, посоветовать, оказать материальную поддержку, если она была необходима.

В 1926–1928 годах в цирке Ефимова, работавшем на периферии, выступали лучшие цирковые артисты. Вскоре многие из них получили приглашение в Московский и Ленинградский цирки и вытеснили иностранных гастролеров. Это были велосипедисты Польди, акробаты-прыгуны Океанос (Ольховиковы), гимнасты-полетчики Эльвортн, жонглеры Кисс и Борисов и лучший номер труппы — акробаты на верблюдах Кадыр-Гулям. Помимо них в разное время у Ефимова гастролировали А. А. Дуров, братья Танти, исполнители «Икарийских игр» Тафани-Бедини, жокеи братья Серж, клоун-дрессировщик С. Ю. Шафрик и другие.

Ефимов часто приглашал на гастроли номера конного жанра — П. А. Манжелли, Пьера и других, хотя у него была большая конюшня. Лошадей демонстрировала супруга Ефимова Мария Игнатьевна, бывшая наездница, и он сам. Я помню номера, заимствованные Ефимовым у Труцци: «Табло», «Детский сад» и другие. Животные были выдрессированы так, что их мог вывести любой артист, умеющий ходить с шамбарьером. И, бывало, лошадям подавали заведомо неправильный знак, а они делали то, чему их научил Ефим Михайлович. Мария Игнатьевна часто демонстрировала лошадь, пони и борзую собаку в совместной дрессировке.

Когда частные цирки были закрыты, Ефимов перешел на работу в Госцирк, где пользовался большим успехом.

К 1928 году наш номер на двойной проволоке обогатился новыми трюками, например копфштейном (то есть стойка голова в голову). Для детей это считалось большим достижением.

Сейчас мастерство советских артистов шагнуло далеко вперед, но в описываемый мною период редко можно было встретить женщин, работавших в номерах силовой акробатики.

Наиболее эффектными в нашем номере считались трюки с двумя и одной лестницей. Сначала на проволоку ставили две лестницы, одну против другой. Марта поднималась между лестницами, закрепляла крючком верхние концы и вылезала наверх. Я взбиралась к ней на плечи и отжимала стойку у нее на голове. В финале мы исполняли еще более сложный баланс: Марта, делая мостик на двух проволоках, держала в зубах тросик, которым балансировалась одинарная лестница с откосами, стоявшая ножками на двух проволоках. На откосы я ставила два стула передними ножками, предварительно показав зрителю, как легко они могут упасть, если отнять руки. На спинках стульев я делала стойку. Марта отпускала проволоку, балансируя только за счет зубной оттяжки. Мы заканчивали номер этим опасным и эффектным трюком. Но волновались мы больше всего из-за копфштейна. Иногда он у нас не получался, и приходилось продолжать номер, не сделав его. Я помню, как за границей особенно рекламировали этот трюк, поэтому мы еще больше волновались и делали промахи.

Весть о нашем номере на двойной проволоке стала распространяться за пределы цирка Ефимова, но нам еще многого недоставало, чтобы стать подлинными артистами. Особенно остро мы почувствовали это, когда впервые попали на работу в систему Госцирка.

Мы получили контракт в Ростов-на-Дону. Здание цирка произвело на нас большое впечатление. За исключением Киева нам не приходилось работать в таком уютном и теплом помещении. Еще больше нас поразила программа, состоявшая в основном из номеров иностранных артистов.

Я иногда слышу, что раньше иностранные номера были сильнее, чем сейчас. Это неверно. Просто несоизмеримо вырос советский цирк. И наши требования стали иными, чем они были тридцать лет назад. В те же годы иностранные артисты действительно поражали своим мастерством и оформлением номеров.

К этому времени наш отец бросил работу в воздушном номере. Мы теперь каждый день репетировали на двойной проволоке, осваивая все новые и новые трюки. Тот, кто видел нас в 1928 году, спустя пять-шесть лет мог не узнать номера.

Наш дебют в Ростовском цирке не был удачным. Желая понравиться и дирекции и зрителям, мы очень волновались и поэтому работали хуже, чем обычно, а копфштейн, для которого необходимо абсолютное спокойствие, удался только со второго раза. Публика приняла нас тепло. Дирекция молчала, и лишь позднее было высказано мнение, что трюки мы выполняем хорошо, но в их подаче мало артистизма.