Павел Гусев - В тылу врага

— Ну что ж, — словно подводя черту, сказал Пузанов, — начинаем действовать, товарищи. Ты, Георгий, — обратился он к Черникову, — оповести «по цепочке» всех партизан о явке завтра к пяти часам утра на сборные пункты групп. Действовать по возможности скрытно.

Вскоре через Крупец пошли последние подразделения советских войск. Дождавшись арьергарда, Пузанов прямо с коммутатора конторы связи доложил в обком партии:

— Войска прошли. Связь демонтируем, уходим на подготовленную базу.

Из архивных исследований журналиста И. Зиборова (его статья «Крупец. 300 лет назад» в «Курской правде» за 26 декабря 1990 года) известно, что ещё в 1690 село Крупен являлось центром Крупецкой волости, входившей тогда в состав Севского уезда (сейчас это Севский район Брянской области).

Автор статьи указывает:

«… волость тогда числилась за великим государем. Она поставляла царскому двору сельхозпродукцию, рыбу, пушнину, мед и другие яства… В тогдашние времена Крупец являлся крупным селом: дворов — 153, мужчин — 670, женщин — 624…»

Привожу также дословно отрывок из заключительной части статьи И. Зиборова:

«…Чем же занималось население Крупца в те далекие годы? Коль были мельницы, толчеи, сукновальни, винокурни, значит, люди растили хлеб и крупяные, выделывали сукна, разводили скот… Часть крестьян по каким-то причинам не были наделены землей. Жители таких беспашенных дворов назывались бобылями… Население ещё занималось и пчеловодством…»

В исторической справке Крупецкого музея от 16 ноября 2000 года, присланной по моему запросу, сообщается следующее:

«…В героической и драматической истории села Крупец и волости были взлёты и падения:

— в течение 30 лет Крупецкая волость находилась на положении драгун, охранявших южные границы Московского государства от татар и литовско-польского нашествия;

— в годы колонизации она попала в руки жадного эксплуататора Мазепы, пережила господство Меньшикова, Головина, Барятинского, испытала насилие и грабительские реформы 1861 года;

— ее жители разделили судьбу И. Болотникова и Лжедмитрия, за что их нивы и жилища подвергались разорению и опустошению;

— здесь жил и живет гордый, свободолюбивый народ, неоднократно поднимавшийся на борьбу с поработителями: крупецкие мужики, рабочие сахарного завода приняли активное участие в революции 1905 года; они были в первых рядах в 1917 году; особенно их гордость и свободолюбие проявились в годы Великой Отечественной войны».

В Курском облгосархиве мне сообщили, что Крупецкий район был образован в 1935 году. В 1963 году, при укрупнении районов области, его территория вошла в Рыльский район Курской области.

Георгий Черников и Игнат Давыдов встретились на окраине Крупца. Перед тем как отправиться в Анатольевский лес, они решили понаблюдать за дорогой, ведущей к селу, и укрылись в тени густых ракит.

Ночь была на удивление светлой и тихой. Лишь изредка доносились одиночные разрывы снарядов. На западе виднелось зарево — горели украинские села.

Вдруг послышался треск мотоциклетного мотора. Вскоре на освещенном луной большаке показался мотоцикл с коляской, на котором ехали два гитлеровца в касках, с пулеметом.

Два выстрела прогремели дуплетом. Мотоцикл завалился в канаву и заглох. Один из фашистов был убит наповал, другой только ранен и пытался дотянуться до пулемета. Давыдов прикончил его штыком.

До войны Игнат работал трактористом в местной МТС, любил с ветерком прокатиться на мотоцикле. Первый трофей сразу же покорился ему, он так сильно рванул с места, что Черников чуть не вывалился из коляски.

Мотоцикл мчался вперед, унося их от места первого боя, желтый свет фары прыгал по неровной дороге. Чувство первой боевой удачи переполняло их сердца — ведь они неожиданно открыли счет уничтоженным фашистам. Да и мотоцикл в отряде пригодится, захваченное оружие и снаряжение тоже будут кстати.

На рассвете они прибыли на базу. Здесь уже в полном составе была группа Журбенко. Партизаны с любопытством рассматривали трофейный мотоцикл, вражеское оружие и обмундирование, с интересом слушали рассказ Черникова о первой встрече с врагами.

Через некоторое время на базу верхом на резвой гнедой кобылке приехал Пузанов. Выслушав Черникова, он отчитал его за дерзкое нападение на оккупантов, хотя в душе не меньше других радовался тому, что партизанский боевой счет уже открыт.