С. Пророкова - Левитан

Училище осиротело, оно лишилось своего вожака.

Среди учеников начался разброд. Кое-кто устремился в столичную Академию. Потянулся за ними и Левитан. Его донимали мысли о провалах в образовании, казалось слишком медленным продвижение по пути мастерства. Осенью он написал заявление о своем желании продолжать образование в Петербургской Академии.

А через месяц в Училище пришел Поленов — учить живописи молодых художников. Это был человек горячего сердца, высокой культуры и яркого дарования. К нему теперь устремились ученики, покинутые Саврасовым. Раздумал ехать в Питер и Левитан.

Около двух лет он брал уроки живописи у Поленова.

Саврасов учил понимать душу природы, вносить в самый незатейливый пейзаж свои чувства и мысли. Но палитра его сохраняла черты традиционности, оставалась коричневой.

Когда Левитан пришел в класс Поленова, ему раскрылся мир красок, многообразный, причудливый. Словно шоры у него упали с глаз, и даже в будничной русской природе он увидел цвет многолико.

Теперь его учили думать о радости, какую приносят людям сама живопись, гармония красок, то неповторимое качество художника, которое поглощается всеобъемлющим словом «колорит».

Приближался срок окончания Училища. Нужен последний рывок — картина, по которой судят о мастерстве ученика и выдают ему диплом.

И тут произошел случай, нелепее которого трудно найти в истории русского искусства.

Левитан писал дипломную картину по останкинским этюдам. Жатва увлекла его. Он задумал изобразить страду — огромное поле, заполненное копнами сжатой ржи. День хмурый, пасмурный.

В такую серьезную пору своей жизни Левитан остался без поддержки педагога. Зимой 1883 года Поленов уехал в Рим писать этюды к картине «Христос и грешница». Совета спросить не у кого. Саврасов бродяжничает, скитается по ночлежным домам.

Но когда картина была готова, Левитан все же разыскал своего несчастного учителя, вкусу и оценке которого он продолжал доверять.

Саврасов пришел в дом у Красных ворот, где в комнатушке под самой крышей ютился Левитан. Картину посмотрел, мнение свое выразил в размашистой надписи мелом: «Большая серебряная медаль». Он увидел в этом изображении жатвы не только зрелость мысли, но и возмужание кисти.

Другие преподаватели взглянули иначе на дипломную работу Левитана: она им не понравилась и была отвергнута. Никто даже не предложил доработать, улучшить картину.

Что произошло? Был ли так плох этот холст, или преподавателей обозлила оценка человека, которого уволили из Училища, а он продолжал навязывать им свое мнение?

Левитан не мог ответить на этот вопрос. Его оскорблял и угнетал позор провала. Предложение написать новую картину он в запальчивости отверг.

Неопределенность тянулась несколько лет, пока в 1886 году Левитан не получил диплом «внеклассного художника», с каким и вышел в жизнь.

Стасов растревожил Репина статьей о Всероссийской выставке. Художник счастлив: простой народ повалил из деревень смотреть картины. Вот когда наступил его долгожданный день.

И Репин пишет Стасову такие взволнованные строки:

«Туда бы на собрание этой многотысячной толпы! Вскочить на стол и сказать громко, откровенно, во всеуслышание:

«Долго ли вам еще прозябать в невежестве, рабстве и безысходной бедности!»

Репин не вскочил на стол и не сказал речь народу — не те были времена. Россия переживала трудную пору. Царизм сводил счеты за покушение на трон. Черная реакция глушила проблески смелой мысли.

Но Репин нашел иной способ выразить свою идею. Он создал «Крестный ход в Курской губернии», красками написал обвинительный приговор деспотизму, послал упрек народу в бездействии.

Картину показали на XI Передвижной выставке, и ее встретил вой реакционной печати.

На той же выставке зритель увидел картину Ярошенко «Курсистка». Художник создал образ революционерки, каких немало уже уходило в подполье, гибло в тюрьмах ради светлых идеалов.

Суриков выставил своего «Меншикова в Березове», в котором под маской истории — тот же негодующий голос демократа, гневно осуждающего произвол.

То была пора расцвета творчества передвижников. Репин переживал огромный подъем. Обличительный и призывный тон его картин, высокое мастерство художника-гражданина были ярким выражением идеи передвижничества.

Одиннадцать лет назад все мыслящие передовые художники России встали под зовущие знамена Товарищества передвижников. Их девиз — передовая идея в искусстве, претворенная в совершенной форме.