Григорий Линьков - Война в тылу врага

Наша главная задача заключалась в том, чтобы подготовить из местных жителей надежные кадры. Мы на деле доказали, что в условиях суровой зимы, при наличии тесных связей с населением и при умелой тактике, никакие карательные отряды не в состоянии ликвидировать партизанское движение. И зимой и летом, в лесу и в деревне партизанам жить и действовать можно. И мы действовали, используя для этого все возможности.

Весной сорок второго года массовое партизанское движение стало развиваться по всей Белоруссии с неимоверной быстротой.

Красная Армия к тому времени окончательно развеяла миф о непобедимости фашистской армии. Гитлеровская стратегия «блицкрига», построенная только на движении вперед, рухнула. Остановка и топтание на месте означали для фашистских войск непоправимое поражение, а отступление — гибель.

В первой половине апреля на зеленой лужайке в лесу в яркий солнечный день мы провели совещание коммунистов. Обсуждался вопрос об организации проверки людей, идущих в леса, и о комплектовании их в боевые подразделения. В совещании участвовало до сорока коммунистов. Доклад сделал Дубов.

— Люди, не дрогнувшие в самое тяжелое для нашей родины время — осенью сорок первого года, — говорил Дубов, — не подведут нас теперь, в период массового подъема партизанского движения. Мы не можем, не имеем права закрывать двери для желающих вместе с нами встать на путь борьбы, хотя бы мы людей этих знали недостаточно. Конечно, мы должны строго следить за тем, чтобы в наши ряды не пролезали предатели, агенты врага. В глазах населения высокое звание посланцев Москвы мы оправдали. Нам верят, за нами идут массы советских граждан.

После выступления Кеймаха, Рыжика и других коммунистов мы приняли решение: людей, которые задерживаются в деревнях в ожидании нашего вызова, вывести в лес через наших представителей, прибывающих самотеком направлять на базу «Военкомат» для проверки на боевых заданиях; людей, не вызывающих сомнения, сосредоточить на вспомогательном участке в районе центральной березинской базы для прохождения курсов по подрывному делу, непроверенных или вызывающих сомнение собирать на вновь организованных точках и там вести с ними соответствующую работу.

Вывод людей в лес мы называли тогда мобилизацией, а прибывавших к нам — призывниками. Их долго потом так и называли.

Первичным боевым звеном являлась диверсионная группа в составе пяти подрывников, включая командира. Такое звено могло пройти где угодно, оно обеспечивало организацию крушений железнодорожных поездов и осуществление взрывов на промышленных объектах противника. У нас уже было достаточно проверенных, опытных, подготовленных товарищей, способных быть командирами таких звеньев.

Для выполнения более сложных заданий — нападения на живую силу противника — пятерки соединялись в отделения и взводы. Отделение включало в себя два звена. Два отделения составляли взвод. Три-четыре взвода — отряд. Пять-шесть отрядов, имевших определенные сектора для своих действий, составляли соединение. Такая структура существовала у нас до прихода частей Красной Армии, до лета сорок четвертого года, и вполне себя оправдала.

С работой по выводу людей в лес особенно хорошо справились Иван Рыжик и Тимофей Ермакович, знающие характер и обычаи белорусского населения. Иногда они замечали то, что нам не сразу бросалось в глаза. Людей, вызывавших сомнение, они посылали на боевое задание не сразу.

— В военном деле, — говорил Иван Рыжик, — выдержка очень важна. Тот, кого нужно проверить, пусть посидит да поскучает малость. Если он человек наш, — побольше злости накопит и лучше будет драться. Ну, а если хлопец «так себе», случайно в лес подался, то мы не против, если он передумает и вернется домой: значит, зелен еще, не дозрел… Ну, а если это враг, подосланный немцем, то мы его за это время раскусить сможем. Вот мы и попридерживаем кое-кого…

С целью мобилизации людей один из моих помощников, Брынский, еще 29 марта собрал в ополченской деревне Липовец узкое совещание наших работников и объявил приказ о мобилизации в трех районах Витебской области: Лепельском, Чашниковском и Холопиническом. В этих районах у нас имелись подпольные группы, проводившие работу зимой и подготовлявшие списки людей для вывода в лес с наступлением черной тропы. В списки заносились приписники — окруженцы, активисты белорусских колхозных деревень, молодежь, не успевшая явиться на призывные пункты и отойти на восток вместе с Красной Армией.