Юрий Гавриков: Че Гевара. Последний романтик революции

К рассказанному старшим Геварой хотелось бы добавить об увлечении Эрнесто шахматами, тем более что тому свидетелем автор был сам. В 1939 г. одиннадцатилетний Тэтэ жадно читает сообщения о ходе международного шахматного турнира в Аргентине. Он болеет за кубинца Хосе Р. Капабланку против Мигеля Найдорфа и Александра Алехина (первого, как и всех евреев, проживавших в Аргентине, считали поляком, а второго — французом. — Ю.Г .). Че говорил мне, что шахматы для него всегда были лучшим отдыхом, хотя времени на них почти никогда не оставалось. Конечно, он не мог пропустить такую возможность, как приезд на Кубу после победы там революции международных гроссмейстеров из СССР В. Смыслова, Б. Спасского, М. Таля, своего земляка М. Найдорфа и др. Он всегда принимал участие в их сеансах одновременной игры. Частенько достигал ничейного результата, а у М. Таля даже выиграл партию. Для молодого чемпиона мира, по-видимому, это было таким шоком, что он стал (я присутствовал при этом. — Ю. Г .) вытирать слезы.

По воспоминаниям близких людей, Эрнесто обладал решительным и волевым характером. Никогда не стеснялся признаться в своих недостатках, был не просто самокритичен, но порою беспощаден к самому себе. Человек предельно искренний, он не терпел ложь и условности мещанской морали.

Как-то, молодым студентом, он был приглашен на вечеринку в один богатый дом, где «угощали» разглагольствованиями дядюшки-политикана. Услышав от него утверждение, что-де победа над нацизмом — это заслуга английского премьера Черчилля. Эрнесто громко хихикнул и сказал: «Черчилль — это английский бульдог. Он добивался лишь сохранения империи в интересах королевского дома да кучки денежных мешков», Так как дядюшка не нашелся, что ответить дерзкому юноше, он, оглядев его, заметил, что «брюки можно было бы надеть и поприличнее». «Брюки как брюки, — невозмутимо парировал Эрнесто, — у меня, кроме этих, еще одни есть, но только более старые» [7] Цит. по: Х.Э. Гросс и К.П. Вольф. Че: мои мечты не знают границ. М., 1984, с. 20. .

Но еще больше ненавидел он несправедливость в любом ее проявлении. В двенадцатилетнем возрасте, с согласия родителей, он подрядился собирать виноград у одного землевладельца в течение месяца. Из-за приступа астмы он попросил расчет за проработанные дни, но хозяин заплатил ему только за половину проделанной работы. Эрнесто клокотал от гнева и просил отца поехать на плантацию и «набить рожу этому скотине» [8] Цит. по: там же, с. 14. .

Это была не единственная попытка молодого Гевары поддержать материально себя и семью. Увлекаясь химией, он составил порошок для борьбы с вредителями растений. Стал расфасовывать в пакеты под торговой маркой «Ураган» продавать владельцам хозяйственных магазинов. Но прогорел. Позднее он признается: «Я, как и мой отец, в бизнесе слаб» [9] Цит. по: Н. Gambini. El Che Guevara. B.Aires, 1973, p. 60. .

Можно без преувеличения сказать, что у Че на протяжении всей его жизни было весьма развито понимание социального неравенства. Во время его путешествия по Перу один местный плантатор щедро и гостеприимно угощал его «будущего доктора», в своем доме, где для Эрнесто был приготовлен ночлег. Хозяин имел неосторожность неуважительно отозваться о своих работниках-индейцах. Молодой аргентинец поблагодарил за угощение и решительно отказался ночевать в хозяйском доме, добавив: «Лучше уж я пойду ночевать в барак к индейцам!» [10] Цит.по: Гросс и Вольф. Указ. соч., с. 35. .

Особенно эта черта Гевары проявлялась, когда он облачался в белый халат медика. Находясь проездом в чилийском городе Вальпараисо, по просьбе знакомых он осматривает бедную старушку-астматичку. Вот что он записал в своем дневнике после ее посещения:

«Именно в последних минутах существования тех, для кого каждый следующий день — предел мечтаний, особенно отчетливо постигается трагедия трудящихся всего мира...» И далее: «У оказавшихся в нищете не существует отца или матери, есть только плохо скрываемая агрессивность по отношению к тем, кто не может больше содержать себя... Властям следовало бы... гораздо больше расходовать средств на создание лучших социальных условий» [11] Там же, с. 36. .

Некоторые биографы Гевары считают, что решение пойти учиться на медфак университета было принято им после смерти любимой бабушки Аны. Действительно, вспоминая об этом, Эрнесто говорил о том ощущении бессилия, которое овладело им, когда он увидел ее угасание.