Юрий Гавриков: Че Гевара. Последний романтик революции

Мне оставалось только сожалеть, что рассказчик, далеко не любитель говорить о своей персоне, так и не поведал гостям, что в ходе партизанской войны на Кубе это прозвище стало его боевым псевдонимом, который люди во всем мире добавляют теперь к его имени и фамилии — Эрнесто Че Гевара. Он опустил также еще одну любопытную деталь: на банкнотах, выпущенных Национальным банком революционной Кубы, стояла подпись его первого президента в виде слова «Че».

«В отличие от отца, — продолжал Гевара после этого небольшого отступления, — мать всегда интересовалась политикой, страстно любила книги, научила меня читать в 4 года, и я тоже пристрастился к чтению. (Их сосед X. Агилар был поражен, увидев в руках у читавшего подростка Эрнесто книгу с трудами философа Фрейда. — Ю.Г .). Она была моей первой учительницей, так как я из-за болезни два года занимался дома и пошел в школу сразу в четвертый класс»...

Пыхнув сигарой, он с улыбкой добавил: «Мы с ней всегда были «партизанами». Будучи антиперонисткой, она не побоялась произнести на площади, где собирались адепты генерала Перона, речь с разоблачением его лживых обещаний... Продолжала она манифестировать и в полицейском участке, куда ее привез молодой лейтенант полиции. Успокаивая ее, он сказал: «По-моему, сеньора, Вы не поняли, что мы просто хотели спасти вам жизнь, вас бы там просто могли разорвать!» И с этими словами он отпустил уже немолодую женщину домой»...

«Наш дом, — вспоминал министр, — был открыт для всех оппозиционных веяний. Среди друзей моих родителей было много эмигрантов из франкистской Испании, в том числе доктор Хуан Гонсалес Агилар, наш сосед, бывший заместитель главы республиканского правительства. Моя мать вместе со мной возила его детей в колледж в г. Кордова на своей машине. Отец и мать оказывали всяческое содействие национальному комитету помощи республиканской Испании. Частым гостем у нас был генерал Хурадо, рассказы которого о перипетиях гражданской войны я слушал мальчишкой с большим интересом...»

Опять же все очень кратко и с большими «купюрами». Поэтому добавим, что в доме у семьи Гевара была большая библиотека в несколько тысяч томов: художественная литература (даже книги русских классиков), труды по истории, философии, психологии. Были работы Маркса, Кропоткина, Ленина. Особое место занимали книги известных поэтов — Бодлера, Гарсии Лорки, Пабло Неруды. Эрнесто не только любил поэзию, но и сам сочинял стихи. К одному из них, написанному накануне экспедиции на яхте «Гранма», мы вернемся несколько позже. В его рюкзаке вместе с упоминавшимся «Боливийским дневником» была обнаружена тетрадь с его любимыми стихами.

Беседа с журналистами продолжалась далеко за полночь, была выпита не одна чашка крепчайшего кубинского кофе. Неожиданно команданте прервал свой рассказ и нагнулся под стол, как будто искал там что-то. Он сидел на торце длинного стола, я — по правую руку от него. И вот тогда я впервые увидел, как серьезно болен Че: спрятавшись под стол, чтобы не смущать гостей, с помощью ингалятора он боролся с приступом астмы (!)

Чтобы выяснить причины столь серьезного заболевания, предоставим слово его отцу:

«Я хорошо запомнил этот день — 2 мая 1930 года. С женой и маленьким Эрнестито мы поехали купаться в открытом бассейне. День выдался холодным (ведь в Южном полушарии это был уже конец осени), дул резкий ветер. Видимо, сильно охладившись, Тэтэ стал сильно кашлять. Врач определил астму, приступы которой у него стали повторяться по ночам. По совету врачей мы переехали в город Кордову, расположенный в предгорьях Кордильер.

Несмотря на недуг, старший сын очень любил спорт: играл в регби, футбол (правда, в основном стоял в воротах), увлекался конным спортом и даже планеризмом. Но основной его спортивной страстью был велосипед: он никогда, даже будучи мальчишкой, не был домоседом.

Однажды одиннадцатилетний Эрнесто в компании с восьмилетним братом Роберто забрались в кузов грузовика и укатили за восемьсот километров от Кордовы. Но гораздо больше треволнений доставлял нам наш первенец, когда стал совершать свои велосипедные вояжи по континенту. Тем более что со свойственным ему презрением к опасности мог прислать домой письмо в стиле «черного юмора»: «Если через месяц не получите от меня вестей, значит, сожрали крокодилы или мою голову засушили индейцы хибаро и продали ее американским туристам».

«Правда, — продолжает дон Эрнесто, — Тэтэ всегда говорил, что у него, как у кошки, семь жизней. Помню, как неожиданно для всех нас пришло письмо под Новый, 1959 год, накануне вступления Повстанческой армии Фиделя, где находился и наш сын, в Гавану. Эрнесто писал нам: «Дорогие старики! Самочувствие отличное. Израсходовал две (жизни, это означало, что он был дважды ранен в боях. — Ю.Г .), осталось — пять. Продолжаю работать (эта фраза, видимо, для конспирации. — Ю.Г .). Вести — редкие, так и будет впредь. Однако уповайте, чтобы бог был аргентинцем. Крепко обнимаю вас всех [6] Цит. по: И. Лаврецкий. Эрнесто Че Гевара. М., 1972, с. 22. .