Даниил Мельников - Двуликий адмирал

Гигантская сеть фашистского террористического аппарата опутала порабощенную Европу. Уже с осени 1941 года вступил в силу приказ «Ночь и туман». Согласно этому приказу в любой дом, к любому французу, голландцу, бельгийцу, норвежцу, которого подозревали в участии в движении Сопротивления, в любое время суток могла явиться гитлеровская полиция, арестовать его, засадить в тюрьму, концлагерь, подвергнуть нечеловеческим пыткам, послать на казнь. Тем, кого арестовывали по приказу «Ночь и туман», можно было не предъявлять обвинений. Их официально лишали всего: помощи близких, права на защиту, права на помилование. Их лишали даже имени. В тюрьмах и концлагерях они фигурировали как безыменные единицы. Их не судили, об их казни не оповещали даже самых близких родственников… Эти люди попросту «исчезали», «изымались» из жизни.

…Ночь и туман царили на улицах французской столицы. Громадный город с осени 1941 года находился на осадном положении. По распоряжению командования вермахта кино, театры, кафе были закрыты с 17 часов. В это же время прекращало свою работу метро. Парижанам не разрешалось выходить на улицу с 6 часов вечера до 6 часов утра… Облавы следовали за облавами. Десятки тысяч французов были брошены в концлагеря, и прежде всего коммунисты, члены прогрессивных организаций, левая интеллигенция, евреи.

Перед нами документы тех страшных лет, пожелтевшие от времени листы бумаги. Эти листы расклеивались на улицах Парижа начиная с 1940 года. Они висели на обомшелых стенах старых домов, камни которых пережили много веков, и на нарядных парижских особнячках, и на конструктивистских зданиях в стиле Корбюзье.

Утром 21 августа в Париже пал жертвой нападения служащий немецкого вермахта.

П о с е м у п р и к а з ы в а ю:

1. Все, находящиеся под арестом, по распоряжению немецких учреждений или работающих на них организаций объявляются с 23 августа заложниками. Впредь из числа заложников по любому аналогичному поводу будет подвергаться расстрелу определенное число лиц в соответствии с тяжестью совершенного преступления.

Париж, 22 августа 1941 года.

6, 10 и 11 сентября 1941 года в Париже на военнослужащих германского вермахта совершены покушения. В наказание за эти трусливые злодеяния и в соответствии с моим распоряжением от 22 августа 1941 года расстреляны следующие заложники.

И далее следуют десять фамилий.

Преступники, состоящие на службе Англии и Москвы, утром 20 октября убили коменданта полевой жандармерии в Манте. Преступники не пойманы. В наказание за это преступление я пока что приказал расстрелять 50 заложников… Поскольку я установил, что злоумышленникам, саботажникам и нарушителям порядка помогают их ближайшие родственники, я принял решение подвергать тяжелым наказаниям не только самих злоумышленников, но и их семьи, если злоумышленники не отдадут себя в руки французских полицейских властей в течение 10 дней после совершения преступления. В качестве наказаний я предусматриваю:

1. Расстрел всех родственников мужского пола по восходящей и нисходящей линии, а также зятьев и двоюродных братьев старше 18 лет.

2. Отправку всех женщин, состоящих в том же родстве, на каторжные работы.

3. Отправку в воспитательные заведения всех детей до 17 лет, родители которых подверглись вышеупомянутым наказаниям.

Исходя из этого, я призываю каждого препятствовать покушениям, саботажу и нарушениям порядка, а также предлагаю сообщать немецким или французским полицейским властям даже самые незначительные факты, которые могли бы способствовать поимке виновных.

Париж, 10 июля 1942 года.

Эти пахнущие кровью «объявления» наводнили всю Францию.

Уже по ним видно, какого размаха достиг фашистский террор в оккупированной Европе. Кто же проводил террористические акции в странах, захваченных гитлеровцами?

Как ни запутывают следы нынешние неофашисты, адреса убийц в Западной Европе хорошо известны.

В оккупированном фашистами Париже таких адресов было четыре: Булонский лес — там размещались СД и гестапо; авеню Клебер, отель «Рафаэль», — верховное командование вермахта; авеню Клебер, отель «Мажестик», — резиденция военного коменданта, того самого, который подписывал чудовищные «объявления» о расстреле заложников… И, наконец, отель «Лютеция» — филиал абвера, ведомства Канариса.