Сергей Лавров - Лев Гумилев - Судьба и идеи

А вот этнологическое замечание Л. Н. Гумилева: На фронте мне рассказывала переводчица, что она видела, как немецкий фельдфебель бил солдата по физиономии, а тот вытягивался в струнку и повторял: «Герр фельдфебель, я виноват!» Попробовал бы мне старшина дать по морде или кому-то другому. Был такой случай: он мне по шее, а я ему в зубы. После чего мы посмотрели друг на друга и сказали: «Ну, хватит, квиты». Да, но если бы старшина ударил кавказца, тот бы схватился за оружие.

Великая Отечественная война окончилась. Лев Николаевич вернулся домой в Город, как он называл Ленинград. Не забыть, как он рассказывал о своем ощущении! По окончании войны. Время на фронте и послевоенные «каникулы» Лев Николаевич называл самым счастливым и памятным в своей жизни. В канун дня Победы, когда Цветет сирень, мы с ним и Наталией Викторовной много лет ездили на Марсово поле, чтобы вдохнуть ее запах и почувствовать май 45-го. Рассказывал, какая любовь разгоралась тогда, как всем хотелось любить. Победа, счастье, Май! Он говорил: «Боже, какой это был 45-й год. Меня встретили, как родного (я же был в шинели с погонами). Разрешили сдавать экзамены экстерном за два курса, вместе с аспирантскими. Но потом мне отозвалась моя отзывчивость...» – Это он уже о следующих тюремных мытарствах.

Никакого мира для него не наступило. После речи Черчилля в Фултоне началась новая война двух супердержав, двух суперэтносов – «холодная». А за несколько месяцев до этого, в конце 1945 г., вскоре после возвращения Гумилева в Ленинград произошла встреча-провокация А. Ахматовой с английским дипломатом и шпионом, будущим философом либерализма Исаией Берлиным, на которой Лев присутствовал, так как попросту жил у своей матери. Новая клевета, допросы, тюрьмы и лагеря. И все время ни на минуту он не прекратил своей работы. – Думать можно всегда и везде. Так для Льва Гумилева, участника важнейших и кровопролитнейших операций последнего этапа Великой Отечественной войны, начался новый фронт. «Холодная война» проходила в области научного и культурного влияния. Изнутри шло подталкивание к соперничеству в военной сфере, не оказание должного сопротивления (а часто и потакание) проникновению в страну чуждых ценностных установок; наряду с этим, яростное сопротивление продвижению книг ученого-патриота. И хотя сейчас руководители государства и политики цитируют мысли Гумилева, признавая верными его научные оценки и прогнозы, – эта война не закончилась для его пассионарной теории этногенеза 1168 1168 Проявляется это в форме искажений важнейших положений ПТЭ, например, природные системные и жизнеутверждающие установки подменяются жизнеотрицающими; этничность – поведенческий признак, заменяется расовыми моментами; естественная наука этнология – мистическим наукообразием, а евразийство, сложившееся из комплиментарности наших предков, – территориальным принципом проживания и т. д. .

Когда разрушился Союз, Лев Николаевич переживал невероятно. Горько было видеть, что Победа предана, страна роздана по прихоти, при безмолвии народа. Подсчитал процент голосовавших в Верховном Совете за Союз. Сказал: «Смотрите, Оленька, как сейчас всё советское разрушится, даже брак. Собираться будет уже на других основах». Солдат Победы умирал вместе со своей страной...

Вслед за ним невероятно быстро и непонятно ушли его ученики и друзья. Во всех случаях это был преждевременный уход. Прошло 15 лет после смерти Л. Н. Гумилева, за это время с Россией случилось много бед – Чечня, «Курск», Дубровка, Беслан...

И все же в последние годы уже больше слышно радостных детских голосов. Будущее России создают поколения, не знавшие бед Гражданской войны. Ведь именно люди меняют окраску времени. Помня совет Льва Николаевича, вспомним только хорошее...