Мария Згурская - Николай Амосов

Амосов, относясь к себе с повышенной строгостью, решил, что не стоит суетиться, менять образ жизни: «Аритмия пройдет сама. А нет – так внезапная остановка сердца самая лучшая из смертей. Давно тренирую свой разум на запасной вариант: „Все – суета сует“. Плохо, что бегать стало тяжелее, пошатывает по утрам». Он был готов к самому худшему варианту развития событий. Подводил итоги своей профессиональной и человеческой жизни. «Удивительно мало осталось такого, что жалко потерять. Сладкое напряжение операций? Но смертность, видимо, снизить уже не смогу. Так, как сейчас? Нет, не хочу. Только в романах дела кончаются победами героев. В жизни, как правило, их поражением. Так и я уйду побитым. И вообще, не могу больше переносить смерти. Не мо-гу! Значит, хирургию, самое сильное, что было в жизни, уже не жалко».

Амосов долго сопротивлялся диагнозу, но развилась гипертония, назрела необходимость установки кардиостимулятора. Его Амосову поставили зимой, операцию провел в Каунасе профессор Юргис Юозович Бредикус. Жена и дочь Катя поехали с Николаем Михайловичем. Стимулятор отлично работал и к середине февраля 1986 года Амосов вернулся к работе – операции, директорство, физические нагрузки. Амосов настроен по-боевому – вопрос об уходе из клиники снят: «Мы еще повоюем». И за 2,5 года существования института на 50 % возросли операции и на 23 % – число работников. Амосов называет примерно 600 дополнительно спасенных жизней.

1988 год Амосов называет самым лучшим годом в своей кардиохирургической биографии, он считает, что его институт – один из немногих, что идут в ногу с перестройкой: «В самом деле: операций сделали 4400, прирост 25 %, с АИК – 1560 – рост 52 %. Смертность общая – 4,6 % – на одну треть меньше. Заработки повысились: у ведущих профессий (хирурги, реаниматоры, анестезиологи, АИКовцы) приблизительно на 50 %, у остальных – на 25–30 %». Значительно понизилась смертность после операций.

Но интенсивная работа и нагрузки – Амосов по-прежнему относился к себе без снисхождения – поставили снова вопрос ребром. Амосов решил передать дела по институту преемникам. 1988 год он назвал последним годом своего директорства.

6 декабря 1988 года Амосов на утренней конференции объявил, что слагает с себя полномочия директора института. 75 лет – достаточный возраст, чтобы отойти от дел, «давно я ждал со страхом и надеждой: скинуть ношу ответственности за чужие жизни». Тридцать шесть лет работы на своем посту, 52 тысячи прооперированных сердечных больных – большой срок, расставаться с коллегами и друзьями было жалко, но решение принято. Новым директором стал ученик академика Амосова Г. В. Кнышов.

А жизнь продолжалась. В 1989 году в стране началась выборная кампания, избирали народных депутатов. Амосов уже был членом Верховного Совета с 1962 по 1979 год и убедился тогда, насколько формально его положение, это было ширмой для проведения диктата коммунистической партии. Теперь же казалось, что все будет иначе: народ получит реальную власть. Амосов всегда стоял за эффективную практическую деятельность, он знал, как эту власть нужно употребить. Вмешательства требовали состояние медицины и физкультура в школах. Амосов был уверен, что с помощью этих программ можно улучшить здоровье детей. Было огромное количество задумок по медицине: хозрасчет, контроль качества работы и квалификации врачей… И хотя силы еще не иссякли, скоро уже будет невозможно оперировать: возраст, хирургия – работа ручная. Наконец, просто нужно заполнить вакуум, нужно новое поле деятельности.

Поэтому, когда его коллеги-врачи выдвинули Николая Михайловича в кандидаты, он согласился. Он прошел первый тур выборов, опередив пятерых конкурентов.

На I Съезде народных депутатов был представлен цвет интеллекта страны. Свою лепту вложили наука, творческие союзы – лучшие из лучших. Хотя в реальности, конечно, все было не столь оптимистично.

Как депутат Амосов работал не менее добросовестно, чем как директор Института сердечно-сосудистой хирургии и хирург, хотя оперировать не бросил, сведя свою профессиональную деятельность к двум операциям в неделю. Он отказался от самых тяжелых случаев, тем более что новая работа отнимала много сил.

Там же, в Москве, для Амосова начался новый виток исследования социальных наук. Даже на заседаниях он сидел с записной книжкой и корпел над анкетами, статистикой, схемами. Амосов поставил тогда задачи: прояснить биологическую природу человека и качества личности. Для выяснения реальной картины жизни граждан, того, как они живут и что думают, нужен большой опрос всех подряд, нужны эксперты. Амосов придумал использовать прессу, анкеты печатались а центральных газетах: «Неделе», «литературной газете», «Комсомольской правде», «Учительской газете». В качестве обратного адреса был указан адрес института в Киеве. Письма пошли, их было очень много, тысячи. Обработку анкет организовали аспиранты по кибернетике в амосовском отделе биоэнергетики.