Татьяна Шмыга - Счастье мне улыбалось

Есть у меня друзья и из среды военных. Это семья Голиковых-Семенцовых, Нина и Олег. Они очень разные. Олег по теперешним временам совершенно не похож на военного, немного романтичный, очень добрый. В молодости он был настолько красив, что, когда они с Ниной приезжали к нам на дачу, мои девчонки-поклонницы специально заявлялись туда, чтобы посмотреть на Олега… Нина по характеру совсем другая — энергичная, деловая, и при этом очень обаятельная. Умница, преподает в МГУ. Хотя она дочь маршала Ф. И. Голикова, но в жизни человек неизбалованный: все делает сама — ведет хозяйство, наводит чистоту… До недавнего времени Семенцовы были почти нашими соседями — от нашего Леонтьевского переулка до их улицы Грановского рукой подать. Потом они разменяли свою прекрасную квартиру в знаменитом «правительственном» доме, разъехались с детьми и теперь живут на Кутузовском проспекте, так что встречаться нам стало сложнее. Выручает телефон…

Так же далеко живет от меня теперь еще одна моя подруга — Нелли Рубис. Самая обычная женщина, не имеющая никакого отношения к актерскому миру: она работала скромной телефонисткой. И сколько доброты, тепла в этом человеке. Когда-то она была моей поклонницей и, естественно, относится ко мне по-особому. Я стараюсь всю жизнь платить ей тем же. Дружба, как известно, требует определенных душевных затрат, определенных усилий, и сейчас, при такой сумасшедшей жизни, когда всех изматывают бесконечные проблемы, у многих чувствуется душевная усталость. Да еще эти наши огромные московские расстояния. У Нелли сейчас, как и у большинства из нас, жизнь трудная, болеет муж, она вся в домашних заботах, но все равно находит время, чтобы позвонить: «Танечек, как ты там?..» И я уже чувствую, что звонит очень близкий, любящий меня человек. И становится от таких простых слов, от этого внимания легче и светлее…

Есть у меня подруги и далеко от Москвы — в Германии и в Чехии. Одна из них — Лиля Лобкина, с которой мы учились в Глазуновке. Но училище Лиля не закончила, вышла замуж и уехала в Берлин, в тогдашнюю Германскую Демократическую Республику. Актрисой она не стала, а стала просто хорошей женой. Да и ее Зиги, Зигфрид Кельнер — идеальный муж, такой, которого пожелаешь каждой женщине. А Лиля, фрау Кельнер, — пикантная, очень женственная, всегда элегантно, со вкусом одета. Во времена ГДР, когда в Берлине не было такого разнообразия товаров, как сейчас (правда, у нас в СССР было еще хуже), Лиля все равно умудрялась красиво одеваться, в магазинах у нее были какие-то знакомые, которые помогали ей все «доставать». Когда я приезжала к ней в гости, она водила меня в эти магазины и буквально заставляла покупать красивые вещи. В один из таких приездов мне сообщили из Москвы, что умерла мама. Я должна была срочно вылететь домой, и Лиля накупила тогда всего, что требовалось для такого печального события.

А чешская моя подруга живет в Праге. Зовут ее Галя Штовичкова. Она тоже русская, вышла замуж за чеха, у нее родился сын Слава. Познакомилась я с Галей и ее семьей в 1972 году, когда наш театр приезжал, в Чехословакию на гастроли. Галя была нашей переводчицей. Мы очень подружились, я несколько раз ездила к ней в Прагу, сначала одна, потом с Кремером. И Галя, когда бывает в Москве, всегда останавливается у нас.

Во время работы над спектаклем «Настоящий мужчина» я познакомилась у нас в театре с чудным человеком, ставшим потом моим большим другом, — автором этой оперетты Михаилом Зивом. Он тогда был уже достаточно известным композитором — много работал в кино, в частности написал музыку к таким знаменитым фильмам Григория Чухрая, как «Баллада о солдате», «Чистое небо»…

Михаил Зив сотрудничал и с театрами, например с Музыкальным детским, которым руководила Наталья Ильинична Сад. Для нашего театра после «Настоящего мужчины» Миша написал оперетту «Господа артисты» по мотивам пьесы А. Островского «Таланты и поклонники». Правда, наш спектакль во многом отличался от произведения знаменитого драматурга.

Мне повезло, что я встретила такого человека, как Миша. Мне вообще везло в жизни на хороших людей. Миша был красивым, добрым, отзывчивым человеком. И музыка его была добрая, как и он сам. Друзья и знакомые звали его «неотложкой», потому что был он безотказным: надо кого-то отвезти в больницу — звали Мишу, надо кому-то помочь переехать, что-то перевезти — Миша тут как тут.

Мы с ним обожали друг друга, и наши отношения можно было назвать «влюбленной дружбой». И звали мы друг друга ласково: я его — Зивчиком, он меня — Шмынечкой. Помню, как на премьеру нашего с ним спектакля он принес мне букет из ста роз. Я понимала его отношение ко мне — знала, что он был большим поклонником женщин. Но в случае со мной романа не получалось. Хотя Миша и видел, что я ему симпатизирую. Но…