Роберт Твиггер - Злые белые пижамы

Вскоре голос Роланда становился пугающим и истеричным по мере совершения людьми неизбежных ошибок. Каждая ошибка наказывалась серией усаги тоби (кроличьих прыжков, которые сначала казались довольно забавными, но после пятнадцати или шестнадцати серий новизна начинала стираться).

Когда мы научились вставать на свои места, мы занялись принятием камаэ , базовой боевой стойке в айкидо. Сначала мы встали в правостороннюю камаэ , а потом в левостороннюю камаэ .

Крики Роланда и его пяти ассистирующих ему мучителей были несравнимы ни с чем, испытываемым мной до этого. Это был чистой воды лагерь для новобранцев. Я слышал оскорбления людей со всех сторон. «Еще одна ошибка и ты вылетишь», — Роланд орал на Адама, который был еще менее опытным в айкидо, чем я. Снова и снова мы скакали кроликами вокруг додзё. Это было абсурдно и тем не менее возбуждающе. Роланд подошел и стал рычать мне в ухо. «Опусти свой центр. Опусти. ОПУСТИ!» Я запутался и он почувствовал во мне жертву. Он подошел ближе и заорал громче. Каким-то образом я осознал, что должен собраться, или его наезды никогда не закончатся. Я фактически вернулся на школьный двор. Я неистово сконцентрировался и отразил вызов. Как если бы все сработало, он инстинктивно попятился и начал придираться к другим.

К этому моменту кроличьи прыжки начали немного затухать. Нас накрыло новой волной оскорбительных криков и ругательств, чтобы мы зашевелились. У всех легкие практически разрывались от нехватки воздуха. Люди начали падать во время прыжков.

Тут вступили «ассистенты». Они собрали вместе тех, кто выглядели на грани обморока и забросали их ругательствами и оскорблениями. Было ощущение, что по всему залу разрываются бомбы и что действие разворачивается в кошмаре первой мировой и что я мог бежать, но не мог избежать минометных атак ревущих «инструкций».

Только один раз я неожиданно подумал: Какого черта я здесь делаю? Почему бы просто не уйти? Я быстро избавился от этой мысли. Я знал, что не мог себе позволить роскоши так думать, если хотел продержаться год.

По сравнению с остальными, мне казалось, я справлялся нормально. У Адама было больше всего проблем, но потом казалось, его посетило второе дыхание и он стал бешено скакать как заводной кролик-самоубийца.

И потом с криком я-мэ (стоп) все закончилось. Мы стояли навытяжку, сопя и истекая потом как старики. Роланд едва ли взглянул на нас перед тем, как распустить группу.

Полчаса на подготовку к следующему занятию. Я выпил литр воды и свалился на пол в раздевалке. Стефан Отто, один из ассистентов Роланда и бывший чемпион-тяжеловес из Баварии, подошел и похлопал меня по спине. «Ты работал хорошо. Я был удивлен. Но это было хорошо, хорошо.»

Следующее занятие вел Чида-сэнсэй. Мы все ожидали худшего. Вместо этого Чида прочел нам лекцию. Он выстроил нас в шеренгу и стал смеяться над нашим ростом. «Слишком высокие для айкидо, — сказал он, — все лучшие люди, как Уесиба и Канчо-сэнсэй, были маленького роста.» Он сказал нам, что мы опережаем команды, а не следуем им. «Это психологическая негибкость. Человек, который предупреждает собственные действия до их выполнения, не может устоять на месте. Не умеет ждать. Его время вечно на исходе. Он сигнализирует о каждом ударе и его оппонент легко и точно читает его мысли. Вы не можете планировать бой.»

Мы стояли пристыженные. На нашем первом занятии нам сказали, что мы слишком медленные. Теперь мы были слишком быстрыми. То, чему нам следовало научиться — корректная манера работы.

Мы слишком старались. Либо старались не так. Проблема заключалась в том, как стараться без «старания». Потому что в конце концов усердия недостаточно, еще должны быть и результаты. вы должны выиграть бой, потому что поражение может означать смерть. Как победить, не заботясь особенно о том, кто станет победителем?

Мы все ответили неправильно на этот вопрос, и Чида сказал: «Это не обычное занятие. На обычных занятиях мы говорим что-то и люди забывают, поэтому мы повторяем снова. На тренировках курса сеншусей мы говорим только один раз. На тренировках курса сеншусей вы не можете забывать. Вас учат один раз и вы учитесь сразу.»

Он сказал это без намека на иронию в голосе. И тут же замолчал — на какой-то момент предупреждение повисло в воздухе как угроза. Он продолжил мягким голосом: «Когда я пришел в додзё и стал учеником, я написал завещание. Я знал, что в любое время могу быть убит Канчо-сэнсэй. Я написал завещание, потому что хотел быть готовым к смерти». В конце последнего высказывания возникла еще одна длинная пауза.