Оззи Осборн - Я — Оззи

— Или мы едем на моём «Рейндж Ровере», или не едем вообше.

Хотя, после последнего урока, я не удивлюсь, если на следующее занятие он придёт в шлеме. Этот парень считает меня чокнутым. Всякий раз, когда я вхожу в поворот, инструктор весь сжимается, как будто я иду на таран с огромной фурой.

Вроде нет ничего в этом удивительного, ведь столько безумных вещей говорилось обо мне все эти годы. Откусил башку летучей мыши. В порядке. Откусил башку голубю. Похоже на правду. Но я не убийца щенков, не поклонник сатаны и не похож на того, кто хочет, чтобы его поклонники разнесли себе башку. Меня подобная хрень утомляет. Знаете, люди приукрашивают свои рассказы. Как дети на школьном дворе. Один говорит: «Джонни порезал палец». Через минуту на другом конце двора уже слышно, что Джонни оторвало, на фиг, голову.

В последнее время дома слушаю в наушниках ранних «битлов» и что-нибудь рисую. Так, мазня. Ну, нет у меня к этому таланта. Придумываю шаблон и мазюкаю странные формы яркими красками, типа поп-арт 60-х. Благодаря этому, я не попадаю ни в какие переплёты. Ага, и ещё собираю нацистские артефакты. У меня есть флаги, эсэсовские кинжалы, кожаные плащи, весь джентльменский набор. Только при жёнушке, которая у меня наполовину еврейка, редко представляется случай напялить на себя мундир со свастикой. Большинство из того, что куплено мною, оседает в коллекции Лемми. Вот кто фанатик. Ты должен увидеть его дом, чувак. Это настоящий музей.

Теперь я значительно больше времени провожу с семьей, чем в то запойное время. У Эйми, Келли и Джека всё хорошо. Я вижусь с Джесс и Луисом.

Определенно они унаследовали от Телмы интеллект, потому что Джессика работает оценщицей, а Луис окончил юридический. Они сделали меня в общей сложности четырежды дедушкой, во что просто трудно поверить. И я продолжаю по воскресеньям болтать по телефону с моей старшей сестрой Джин.

— Что новенького? — всегда интересуюсь я. — Всё ли у вас в порядке?

C «Black Sabbath» тоже всё нормально, хотя сейчас неизвестно, кто обладает правом на название. Лично я считаю, что у нас у всех одинаковые права. Посмотрим, что будет дальше, но я надеюсь, что всё устаканится, потому что я очень уважаю Тони Айомми. С Гизером уже давно не разговаривал — сидит, обложившись своими книжками — но я поддерживаю отношения с Биллом. Он уже двадцать пять лет не пьёт и не принимает наркотики. Если бы вы знали его четверть века назад, вы бы поверили, что это граничит с чудом.

Если же речь обо мне, то я до конца дней своих хотел бы быть рокером. Определённо, не хотел бы больше светиться в телевизоре, за исключением, может быть, нескольких реклам, если они будут смешными. Знаете, раньше мне мешало то, что люди не понимают меня, но благодаря этому я сделал карьеру. Сегодня намеренно строю из себя клоуна, ведь этого ожидают от меня люди.

Наверное, последняя амбициозная цель, которую я себе ставлю — это первое место для моей пластинки в Америке. Но не буду плакать, если этого не случится, потому что, кроме этого, я уже всего достиг. Знаете, это радость для меня, что я остаюсь собой, что я нахожусь там, где я нахожусь и что могу и дальше радоваться жизни.

Даже если бы завтра я умер, можно было бы сказать, что всё равно получил больше, чем простой смертный. Прошу только об одном: если я закончу свои дни в больнице с отключенным мозгом, пожалуйста, вырубайте меня целиком. Хотя сомневаюсь, что до этого дойдёт. Зная себя, помру при каких-нибудь глупых обстоятельствах. Споткнусь на лестнице и сломаю себе шею. Или подавлюсь леденцом для горла. Или птица серанёт на меня и я заражусь каким-нибудь смертельным вирусом с другой планеты. Вспомните моё приключение с квадроциклом. Несколько десятков лет я уничтожал себя алкоголем и наркотой, но чуть не погиб у себя во дворе, когда со скоростью три километра в час въехал в какую-то выбоину.

Поймите меня правильно, я не каждый день рассуждаю на такие серьезные темы. И пришел к выводу, что в жизни всё расписано наперед. Ну, если должно с вами случиться какая-то гадость, ничего не поделаешь. Просто вы должны выдержать до конца. Пока не придёт смерть, как приходит она ко всем.

Я сказал Шарон:

— Не кремируйте меня после смерти, ни за что.

Я хочу быть похороненным в земле, в каком-нибудь красивом саду, чтобы надо мной могло расти дерево. Лучше — дикая яблоня, пусть ребятня делает из меня вино и пьет от души.

А если речь идет о надписи на надгробии, здесь у меня нет ни малейших сомнений. Когда закрываю глаза, я вижу примерно такое: