Андрей Тарковский: Ностальгия

Бравый дагестанский генерал русской армии князь Тарковский был, по сведениям архивных источников, предоставленным нам из Махачкалы Институтом языка и литературы, настоящим высокообразованным представителем российской аристократии. Политический деятель, входивший в круг поэта Ахундова, Ал. Бестужева-Марлинского, легендарного князя Барятинского, боевого генерала. Граббе, под началом которого служил и, по слухам, даже Александра Дюма. Он был женат первым браком на азербайджанской поэтессе, певице и переводчице Натаван. Второй брак связал его с европейской культурой.

На стороне России под командованием генерала Граббе шамхал князь Тарковский воевал с Шамилем, участвовал в битве при Аргвани и штурме Ахульго. Он был боевым генералом и завершил войну в должности флигель — адъютанта, отмеченный наградами. Художник Г. Гагарин вместе с Т. Горшельдом и Рубо в своих рисунках оставили многочисленные свидетельства событий той войны. Среди особо ценных для нас рисунков портрет шамхала Тарковского, уже князя, генерала русской армии. Он одет богато. В белой шерстяной черкеске с гозырями, на кожаном наборном поясе кинжал, шашки, нагайка. На нем суконные желто-алые штаны и мягкие сапожки. Генерал Тарковский одет в национальную одежду, но пострижен, побрит (без бороды) с красивыми усами. Одним словом, щеголь николаевской эпохи. Тогда русские офицеры часто носили кавказские одежды. Такая мода была укоренена в русской армии, воевавшей на Кавказе.

Образ Тарковских собирается из дошедших до нас мизерных сведений периода полулегендарной истории до принятия православия в начале XIX века и после, когда кумские шамхалы становятся российскими князьями, военными и служивыми дворянами государства Российского.

Между прочим, наряду с властностью, отвагой и независимостью, талантливостью и высокой культурой современники отмечали жестокость кумыкских шамхалов. «Насилие вызывало у Шамиля отвращение, никогда не было нормой его политики и проявлялось только в ответ на еще большее насилие. Шамиль мог смягчить наказание и никогда не поступал жестоко, чем требовали законы шариата. В феодальных владениях, на глазах царских властей совершались куда более жестокие наказания. Ханы Аварии сбрасывали неугодных с высокой скалы в реку. Аслан-хан Кюринский выменивал дочерей провинившихся крестьян на лошадей. Шамхал Тарковский приказывал выкалывать глаза, отрезать уши».

Все, конечно, может быть. Вопрос в том, кто пишет историю. Куда повернут магический кристалл.

Могущественный некогда род раскололся на несколько ветвей. Одна из них остается по сей день в Дагестане. Другая — дает бурное новое цветение в Елисаветграде на Украине. О других мы просто не знаем.

Мы не знаем и самого главного: содержания того пергамента, который был утерян. Его хорошо знал Арсений Александрович. Утрата таинственная, так как не в правилах Арсения Тарковского было выбрасывать семейные реликвии, о чем красноречиво свидетельствует его собственный архив.

Гасан Оразаев, кандидат исторических наук Института истории, археологии и этнографии ДАН, и Абдулхаким Аджиев, доктор филологических наук того же ДАН, предоставили нам составленные в 1992 году свои версии родословной, не идентифицированные ни с русскими именами по мужской линии, ни с историческими данными. Относительно деда Арсения Александровича Карла Матвеевича Тарковского не дает разъяснений и книга Марины Тарковской «Осколки зеркала». Это слабое звено на линии перехода Тарки — Елисаветград. Слабое, но небезнадежное. Ведь этим никто до сих пор не занимался.

На кладбище в Тарках сохранились заброшенные прекрасные и печальные резные надгробные стелы предков с надписями на арабском языке.

«Разве гадал я тогда,

Что в последний раз

Читаю арабские буквы на камнях горделивой земли».

Когда тогда? В 1938 году, всего вероятнее. Поэт Дагестана Аткай Аджаматов, хорошо знавший Тарковского, вспоминает, что, когда жители Тарков узнали о приезде Арсения Александровича, старцы пришли в гостиницу «Дагестан». Они постучали в дверь, вошли и встали перед ним по обычаю йа колени для традиционного приветствия князя. Подчеркиваем, это был 1938 год. «Арсений взял с собой нужные рукописи и вернулся к себе домой в Москву», — пишет Аткай Аджаматов. Можно понять.

Историческая и легендарная история династии кумыкских шамхалов не оборвалась, она имеет странный отзвук.