Наталья Старосельская - Виктор Авилов

Первая ступень, о которой говорил Валерий Белякович, действительно чрезвычайно важна для людей какого угодно дела: нет желания — значит, все держится на принуждении. Да, он и держал их своей энергией, своей верой в то, что театру быть, но он и-то пришли к режиссеру, что называется, «от нечего делать», не испытывая острой тяги к театру. И вообще тяги не испытывая. По мысли Валерия Беляковича, именно это отсутствие первой ступени лишает человека очень многого: вкуса к литературе (от незнания литературы как таковой, шире школьной программы), а значит — и вкуса вообще, а значит — в какой-то степени и интеллигентности. Нет фундамента, а без него строить по-настоящему невозможно. И победила только вера Валерия Беляковича в то, что рано или поздно эти ребята осознают, каким высоким делом суждено им заниматься. До этого должны пройти долгие годы, но надо было ждать, ждать, сцепив зубы…

Бешеная энергия Валерия Беляковича побеждала многое. В достаточно трудных условиях, когда основная масса его артистов еще совсем не определилась и не готова была к тому, чтобы без устали работать, а другая часть — ребята из ТЮМа — была еще совсем «зеленой» и слишком юной, он объединил их в подготовке нового спектакля, который был отрепетирован за две недели. К слову сказать, эти неистовые ритмы остались у Валерия Беляковича на всю жизнь — он и сегодня выпускает свои спектакли стремительно, не давая никому передохнуть, так, что артисты едва успевают выучить текст. И в подобном способе работы есть своя особая манкость для актеров — постоянный кураж, нечеловеческий ритм, отсутствие времени на пересуды, обсуждения, на все то, что К. С. Станиславский называл «каботинством». Этим в Театре на Юго-Западе и не пахнет.

В буклете театра, выпущенном к 25-летию, читаем: «Ах, как важно было не ошибиться с первой премьерой, как важно было заявить о себе, привлечь зрителей, заинтересовать их… Но В. Б. вовсе об этом не думал — он попал „в десятку“ интуитивно — взял и поставил, не мудрствуя лукаво, разухабистое зрелище по мотивам русских водевилей, никаких особых сверхзадач перед собой не ставя и системой Станиславского практически не пользуясь. Хотя, пожалуй, сверхзадача все же была: расшевелить, раскочегарить публику, чтоб смеялась, хохотала она до слез, родимая, и била в ладоши, забыв на время про тяготы социалистического реализма. Успех, естественно, был ошеломляющий, и в зале уже после третьего представления стабилизировался аншлаг на все последующие 25 лет. Первым игрался водевиль „Урок дочкам“. „Русофильские“ эпизоды дедушки Крылова отбивались „русофобской“ музыкой ансамбля „Квин“, прозападнически настроенные сестрички-истерички Фекла и Лукерья в результате всего опростоволосились и в финале лихо отплясывали вместе со всеми „Коробочку“, аранжированную Джеймсом Ластом, символизируя победу русского духа над гнилым Западом, что и требовалось доказать. Зато во второй части…»

Здесь необходимо небольшое отступление.

Водевиль Владимира Соллогуба «Беда от нежного сердца» Валерий Белякович впервые поставил еще в востряковском клубе, исповедуя полную свободу своих молодых исполнителей: делай, что хочешь. Забыл текст — перескажи своими словами, хочется высказаться с помощью ненормативной лексики — на здоровье, выкручивайся, как хочешь, в водевиле позволительно все! Теперь, в собственном помещении, установились какие-никакие законы: текст был отцензурован в соответствии с текстом Вл. Соллогуба, кое-какие чересчур откровенные сцены и крепкие выражения твердой рукой режиссера были сняты. Раскрепощенным молодым артистам было указано, что в водевиле, конечно, можно многое, но не все.

Именно на этом спектакле, как считают историки Юго-Запада, сложился твердый актерский ансамбль, в котором блистали всеми красками брат и сестра Ольга и Виктор Авиловы, Тамара Кудряшова, Надежда Бадакова, Сергей Белякович, Алексей Ванин, Вячеслав Гришечкин — сегодняшние бесспорные звезды театра, среди которых уже нет так рано покинувших этот мир Ольги и Виктора Авиловых…

Виктор играл в «Уроке дочкам» слугу Семена, а в «Беде от нежного сердца» маменьку, Дарью Бояркину — в черном длинном платье, кружевной шали, в которой он постоянно путался, с цепочкой на шее — он был неподражаем!.. От этой высохшей рыжей тетки исходила какая-то совершенно особая энергия: она считала, что еще вполне достойна полноценной женской жизни, женского счастья, а значит, очень важно не упустить любой шанс, и в глазах маменьки то и дело вспыхивали кошачьи огоньки. Она напропалую кокетничала с претендентами на руку ее дочки — стреляла глазками, томно вздыхала, принимала самые изысканные позы, этаким разухабистым жестом внезапно стягивала с головы платок, распуская роскошную рыжую гриву… В ту пору еще с мягким, мальчишеским овалом лица, Виктор Авилов был даже по-своему женствен, кокетлив и немыслимо смешон в этой роли. Он играл ее, по крайней мере, два десятилетия на радость не только зрителям, но и своим партнерам, заряжавшимся его энергетикой…