Михаил Лобачев - Ноктюрн по доктору Фрейду

Сначала он тупо смотрел на стенд, потом встал и пошел в приемную комиссию.

– Я хотел бы посмотреть свою работу, – сказал он, глядя секретарю в глаза.

– А в чем дело?

– Я не понимаю, почему у меня такая оценка.

– Ну, что вы не понимаете, наверное, ошиблись где-то…

– Я хотел бы видеть, где.

– Конечно, сейчас-сейчас, – сказал секретарь и исчез.

Полчаса ожидания ничего не дали. Найдя уже ответственного секретаря, он обратился к нему с той же просьбой (предыдущий явно был безответственный).

– Вы знаете, мы не можем вам ничего показать.

– ?

– Вашу работу мы уже сдали в архив.

– А как ее оттуда получить?

– Это к проректору.

У кабинета проректора толпились люди, самого его не было.

Ну что ж, тогда в архив.

Архив находился на задворках университета, как и положено, в полуподвальном помещении с облезлой, обитой железом дверью. Дверь находилась в приямке, и чтобы попасть в архив, нужно было спуститься вниз.

У дверей архива толпилось несколько таких же потерпевших, которые безуспешно пытались найти свои документы.

– Это что, очередь? И кто же последний?

– Да нет там никого, – услужливо подсказали ему. В этот момент за дверью что-то задвигалось и зашуршало. Саша постучал. Все затихло. Постучал громче – тишина. Он стал молотить кулаками и ногами в дверь. Остальные с опаской наблюдали. Ничего.

Он поднялся из приямка. Врезной замок, на который была закрыта дверь, находился на уровне груди. Потом это чувство не раз помогало ему в жизни.

Он стал совершенно спокоен. Эти люди боятся его, они украли его оценку, а теперь трусливо прячутся за этой облезлой дверью.

Он разбежался и со всей силы ударил ногой в дверь, как когда-то учили на секции по каратэ. Прямой удар. Гарантированный перелом.

Дверь, снаружи казавшаяся такой прочной, на самом деле оказалась гнилой.

Замок был прибит гвоздями и вылетел вместе с куском двери. Позже эта дверь всегда ассоциировалась у него с гнилостью всей системы – снаружи такой пугающе прочной, а на самом деле прогнившей и хлипкой, не выдерживающей прямого удара. Саша по инерции влетел в пыльное помещение и чуть не разнес столик, за которым чаевничали местные старожилы.

Они были в шоке, крошки прилипли к подрагивающим губам.

– Моя фамилия Балашев, мне нужны мои документы.

Документы нашли моментально, отдали все личное дело, не разбираясь, – он мог унести пол-архива.

Оставшиеся потерпевшие стали просачиваться в подвал. Уходя, Саша слышал, как пришедшие в себя подвальные типы грубо выталкивали их наружу.

В приемной проректора уже никого не было. Сам проректор доброжелательно посмотрел на него и жестом пригласил войти.

Пожилой импозантный мужчина, с благородной сединой – ходячий профессорский стереотип.

– Что вы хотели?

– Я принес свою работу по физике. Я получил по ней тройку. Если было бы хотя бы четыре, я мог бы рассчитывать на поступление. Но три… Тем не менее, я не вижу никаких ошибок. Лист абсолютно чистый, без правок. Только стоит оценка «3». Я хотел бы понять, в чем дело.

– М-да. Пригласите, пожалуйста, преподавателя, который проверял эту работу.

Секретарша помчалась выполнять просьбу. Через полчаса пришел преподаватель.

Тупо посмотрев работу, он развел руками:

– Вроде все правильно. Как-то так… Бывает. Все ошибаются.

– И что мне делать?

Опять пожимание плечами.

– Я хотел бы подать апелляцию, – сказал продвинутый Саша.

Проректор, отпустив преподавателя, заинтересованно посмотрел на него.

Ого, эта козявка еще трепыхается…

– Знаете что, – сказал он вслух, – я вижу, вы способный молодой человек, приходите на следующий год.

– Что значит на следующий, я вообще-то собирался поступить в этом. И как насчет апелляции?

Профессор Балашев задумчиво смотрел перед собой, погруженный в воспоминания, когда его привел в чувство голос того самого студента.

– Александр Владимирович, так что мне делать-то, я ведь вроде решил все правильно.

Профессор посмотрел на него. Легкая жертва, такой не пойдет разбираться.

Скромный толковый парень, из таких получаются хорошие инженеры и ученые-фундаменталисты.

– Что делать? – профессор лучезарно улыбнулся. – Идти учиться. Поздравляю. И не бойтесь пнуть гнилую дверь.

– Что, простите? – испуганно спросил новоиспеченный студент.