Валерия - И жизнь, и слезы, и любовь

Было очень тяжело. Но рядом — человек, который любил меня, жалел, понимал, был готов поддержать в трудную минуту. Я всегда могла ему пожаловаться на любую неприятность, обиду, просто на плохое настроение.

Куда бежать? Кому жаловаться? Взывать к совести бессмысленно. Угрожать бессмысленно.

— Я пожалуюсь на тебя в милицию!

Смеется, как будто только этих слов и ждал.

— Давай звони. Вот телефон. Сейчас приедут менты. Я знаю, ты очень смелая. Сейчас ты напишешь заявление. Что будет дальше? Ты, видимо, в последнее время сильно разбогатела. Или у тебя появился состоятельный покровитель, о котором мне неизвестно?

Ай-ай-ай, моя бедная крошка. Государство в тяжелом положении — ты же знаешь, оно не может достойно платить сотрудникам нашей доблестной милиции за их опасную работу. Тем более тем, кто служит Отечеству вдали от столицы, в поселке Крёкшино. Кто отблагодарит их за суровые будни на страже безопасности простых граждан нашей Родины? Есть такой человек! Это скромный труженик музыкального фронта князь Александр Шуйский!

А что будет с бедной, но очень наглой и неблагодарной девочкой, посмевшей пожаловаться на своего мужа, который вытащил ее из Мухосранска, одел, умыл, накормил? Что будет с ней, когда уедет милиция? Или она наивно надеется, что к ней приставят бесплатного охранника? Когда уедет милиция, она получит по заслугам. Это я точно говорю.

Он приближается ко мне:

— Потому что терпению даже такого сдержанного человека, как я, может настать конец!

Эти слова он уже рычит. Он стучит кулаком по столу. Я отскакиваю. Что делать? Куда бежать? Кому жаловаться?

Наверное, надо смириться с тем, что это моя жизнь и другой у меня нет и не будет.

Чтобы не опоздать на экзамен, я вставала в пять утра. До электрички двадцать минут пешком. На дворе зима. Иду, чуть не по пояс увязая в снегу. Потом час на электричке до Москвы. Потом в метро — с несколькими пересадками. Потом несколько остановок троллейбусом до института. Дорога занимала три часа. Так мы промучились месяц.

Ко мне приехала мама. Она у меня страшно брезгливая, безумная аккуратистка. Вошла она в наши апартаменты и пришла в ужас от увиденного:

— Как же вы здесь живете, бедные?

Вечером она сказала, что спать ложиться не будет.

Я спрашиваю:

— Мамуля, но как это не будешь спать? Вот сейчас я тебе чистое постельное белье положу.

— Ну ладно. Только раздеваться я все равно не буду.

— Как хочешь, мамочка.

Это было ужасно. Я так хотела, чтобы мама радовалась за меня! Но пока порадовать ее могло только то, что я училась в Гнесинке. Это было мое единственное завоевание на тот момент.

Дело в том, что летом 1987 года, незадолго до моей свадьбы с Лёней Ярошевским, меня постигла неудача: я проиграла конкурс песни в Юрмале.

Я поехала в Прибалтику, как сейчас понимаю, совершенно неготовой. Нет, не к самому выступлению, а к участию в конкурсе определенного формата.

Я собиралась исполнить песню композитора Наташи Масловой (она Лёнина сводная сестра по матери). Это было абсолютно некоммерческое произведение. Тогда мне было неведомо деление на коммерческие и некоммерческие песни. Мне нравился джаз-рок. Высокое искусство. И все тут.

На конкурс я заявилась в смертельно модных розовеньких бриджах и жилеточке. Туши свет! Алла Николаевна Дмитриева, которая занималась отбором певцов (она и сейчас работает на телевидении), только руками всплеснула:

— Боже, какой цыпленок!

Алла Николаевна видела меня на отборочном туре, который проходил в Екатеринбурге. Там на мне было пышное черное платье с подплечиками. Я смотрелась настоящей дамой в телеэкране — эдакой фам фаталь. А тут девчонка юная явилась.

Алла Николаевна, хороший человек, еще пыталась мне помочь. В ее обязанности входило «ведение» каждого конкурсанта. С ней все согласовывали репертуар. Мы не раз созванивались по телефону, обсуждали песни. Как-то она предложила:

— Я знаю одного начинающего композитора. Его зовут Дима Маликов. Вот его телефон. У него песня есть хорошая, тебе может подойти.

Позвонила Диме. Он мне сыграл песню. Это была какая-то композиция про футболиста Марадону, между прочим очень даже коммерческая. Но мне с моими тогдашними представлениями она не понравилась. Как мне можно такое предлагать — я же джаз-рок исполняю!!! Потом эту песню кто-то другой спел…

Выступила я, с моей точки зрения, совсем не плохо… Но жюри распорядилось иначе. На конкурсе я не дошла даже до второго тура. Получила два приза: Один — как самая обаятельная, второй — как самая молодая участница конкурса. И ценный подарок — магнитофон.