Жак Аттали - Карл Маркс - Мировой дух

Он размышлял о том, каким будет «коммунистическое» общество, когда капитализм исчезнет. Он определял его через «отмену буржуазной собственности» для образования общества «свободных и равных друг другу людей», новых, свободных, с «богатыми потребностями». Труд станет не только способом существования, но первой жизненной потребностью, сделавшись творческим благодаря сокращению его продолжительности и свободному выбору профессии. Маркс возвращается к мысли, уже выраженной в «Немецкой идеологии» в 1844 году: коммунист будет волен делать сегодня одно, а завтра другое, утром охотиться, днем ловить рыбу, вечером пасти скот, не становясь при этом охотником, рыбаком или пастухом.

Условия перехода от капитализма к коммунизму не кажутся ему сами по себе темой для неотложного исследования; на его взгляд, они будут зависеть от экономических и политических условий, то есть от места и времени. Они не являются предметом общей теории. Маркс говорит только, что для создания идеального общества надо совершить «прыжок» из «царства необходимости» в «царство свободы», которое он теперь не мыслит без «революционной диктатуры пролетариата». Не раскрывая содержание этого понятия, он, как в статьях о революции 1848 года, говорит, что нужно будет там, где это возможно, использовать демократические институты, чтобы утвердить власть большинства через объединение партий. По этому пункту, как и по многим другим, он никогда не изменит своего мнения, несмотря на политические и личные трагедии, которые ему придется пережить: он прежде всего журналист, и свобода мысли кажется ему высшим священным правом; парламентскую демократию надо защищать во что бы то ни стало, даже если социальное большинство не является политическим.

Кстати говоря, в тот же самый момент он публично выступил в защиту двух главных аспектов либеральной демократии — свободы печати и независимости судей. В частности, 12 ноября 1852 года он выразил протест, когда нескольких его друзей, немецких коммунистов, товарищей по 1848 году, арестованных в конце следующего года (кое-кого — по невольному доносу Виллиха) прежде, чем они смогли бежать, судили в Кёльне как заговорщиков против Прусского государства на основании того, что они были его друзьями в 1849 году, а потом с ним переписывались. Один из подсудимых, Фердинанд Фрейлиграт, чудом избежал ареста, бежав в Лондон; его судили заочно; остальным не так повезло, и они сильно рисковали. 20 ноября Карл разослал в несколько британских и американских газет большую статью на немецком и английском языках, которая была напечатана 29 ноября в «Морнинг адвертайзер», а потом в окончательном варианте — 10 декабря в «Нью-йоркер криминал цайтунг», чтобы выразить протест против нарушения права на защиту во время этого процесса: «Полтора года были потрачены впустую в попытке раздобыть доказательства для этого процесса. Все это время наши друзья находились в заточении, без книг и медицинской помощи и без возможности их получить. Им не позволяли видеться с адвокатами, в нарушение закона. <���…> В коллегию присяжных вошли шесть знатных реакционеров, четыре крупных финансиста и два государственных чиновника. Им представляли улики, в частности, одну, добытую в Лондоне, — протокол заседаний одного тайного общества, возглавляемого доктором Марксом, с которым обвиняемые состояли в переписке <���…>; этот протокол оказался фальшивкой. Почерк Маркса подделали. И тем не менее их посчитали виновными в государственной измене, дав обратную силу новому уголовному законодательству!»

Приговор был суров: друзья Маркса проведут долгие годы в тюрьме. Карл пришел в бешенство и решил издать брошюру об этом эпизоде под заглавием «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов», чтобы распространить ее в Германии. Чтобы эта брошюра не была расценена как призыв к немедленной революции, Энгельс написал предисловие, предупреждая друзей об опасности чересчур поспешных действий, вынужденных коммунистических опытов и скачков вперед, которые никогда не происходят в свое время, в чем они уже могли убедиться на собственном горьком опыте. «В таких делах теряешь голову — будем надеяться, что не в буквальном смысле… и получаешь славу не только хищников, но, кроме того, и дураков, что гораздо хуже».

В очередной раз весь тираж брошюры, отпечатанный в Базеле, изъяла полиция сразу по поступлении его в Германию в декабре 1852 года. Никто ее так и не прочтет.