Максим Семеляк - Музыка для мужика. История группы «Ленинград»

Сереже нужно было в шесть вечера обязательно уйти; он был очень прилежный дизайнер, и мы думали: вот какие странные люди теперь занимаются рок-музыкой. Работают дизайнерами, возвращаются домой к определенному часу, не пьют, кстати, ничего — никакой темы алкоголя не было даже близко.

Дизайн они так и не закончили. Компьютер сгорел, и вся эта история благополучно завершилась.

Сергей Шнуров

Тогда компьютеры были как НЛО. Я уже умел с ними общаться, а он еще нет. Денег у меня было мало, и Дюша кормил меня в столовке.

Анна Черниговская

Сережа один из самых трогательных людей, которых я знаю. Не могу сказать, что он был чем-то обязан Дюше. Но когда Дюша умер, он сразу же позвонил и предложил сделать концерт. Где-нибудь в «Спартаке», хотя бы на тысячу человек, чтобы деньги собрать. И сам организовал этот концерт. Люди, гораздо более близкие Дюше, не выступали с такими инициативами.

Дмитрий «Демыч» Беляев

Мы познакомились со Шнуровым на подготовительных курсах в строительный институт. Совместно прогуливали эти самые курсы и поигрывали музычку. Репетировали на чердаке. Песни писал Саша Ирзак — что-то в стиле русского рока, но только очень романтичное. Серега играл на соло-гитаре. Поступили в институт, через полгода все дружно оттуда вылетели. И Серега решил пойти в реставрационный лицей. Ну и я за ним. Но поскольку Серега-то человек всесторонне талантливый, то ему вступительный рисунок нарисовать было просто. А за меня рисовал наш товарищ Коля Талалакин, боксер и музыкант. Поступили, короче. Начали поигрывать в каком-то лицейском коллективе что-то вроде панка. От армии никаких легальных откосов у нас не было, поэтому пришлось уйти в подполье. Но благо годы были такие, что сильно никого не дергали, можно было относительно спокойно жить.

Закончили училище, но опять-таки годы были такие, что реставрировать было особо нечего — в лучшем случае нужно было открывать какой-нибудь мебельный бизнес. Вместо этого мы с Серегой подрабатывали сторожами в детском саду — Шнурову нужно было кормить семью. Открылся Религиозно-философский институт, и я Серегу туда завлек. Группы «Ленинград» еще и близко не было, но Серега постоянно ходил с гитарой, что-то пробовал изобрести, песенки какие-то, стишки. Работал кузнецом — знакомые пригласили, научиться можно было быстро, а платили хорошо. Так Серега занялся художественной ковкой, которая плавно перетекла в занятия дизайном.

Сергей Шнуров

Я работал кузнецом в тот бурный период, когда братва крушила друг друга направо и налево. Заказы пёрли просто отлично. Потом, когда крушить стало некого, работы резко поубавилось. И я решил сменить вид деятельности.

Дмитрий «Демыч» Беляев

В восемнадцать лет он был очень похож на Гоголя. У него были длинные волосы, и он носил казаки. Ничего особо вызывающего. Когда мы познакомились, Серега практически не пил. И не курил. Но потом мы как-то одновременно пристрастились ходить в бар «Лабиринт» на Литейном. Это был такой пивняк советского типа, смрадное место с кучей народа. Потом уже сами стали отоваривать семейные талоны на алкоголь. Ну а поскольку мы все курили, то и он начал. Вообще, он с восемнадцати лет стремился себя как-то выразить — при помощи музыки, стишков. Впрочем, кредитную карту с миллионом долларов ему тоже одно время хотелось.

Денис Рубин

У меня есть такой приятель, Саша Ирзак, музыкант, который сейчас нигде не играет. Лет в четырнадцать я с ним познакомился, он играл свои песни и как-то позвал меня на точку. С ним играли саксофонист и басист. После репетиции пошли пить кофе. Мы с Ирзаком долго философствовали, говорили о музыке, а эти двое сидели — ну просто чистые гопники: кирзовые сапоги, олимпийки какие-то. Они мрачно пили кофе, ничего не говоря. Лет через десять я сопоставил факты и понял, что тем басистом был Шнуров.

Игорь Вдовин

До «Ленинграда» был ряд проектов. Я учился в то время на первом курсе училища Мусоргского, мы уже были знакомы с Сергеем, у него была группа «Ухо Ван Гога». Меня со Шнуровым познакомил такой человек Максим Сергеев, он, по-моему, сейчас актер. Мне очень нравилось, что они тогда делали. Чем-то напоминало Siouxsie & The Banshees. Это был год, наверное, девяносто первый, очень впирало. Пела девушка, у нее был такой якобы классический голос. А я в то время зависал совершенно дико на авангарде, на ребятах типа Айвза, Штокхаузена. Такое было время, когда хотелось поумничать в музыке. И появился человек Артем Алексеев — поэт, художник, он сейчас живет в Дании, замечательные стишки писал. Я позвал приятеля по училищу Андрея Антоненко, он был аккордеонист и еще очень неплохо играл на рояле. С Антоненко мы познакомились буквально в день поступления. Там еще был совсем мелкий Рома Парыгин.