Джеймс Томсон - Город страшной ночи. Поэма

Плясали пламня злые языки —

Змеиный шабаш, дьявольский содом,

Под праздник адский отданный внаем, —

Но я лишь шел в ответ:

В уныньи страха нет.

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – дерзкий дрот

Падучих звезд сек черный небосвод,

Зенит отверзся бездною огня,

От молний вся тряслась земли броня,

В валах огня вздымалась почва вдруг

И комьями валилася округ —

Но я лишь шел в ответ:

В уныньи страха нет.

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – бриз дохнул,

И брега я морского досягнул.

Утесы громоздилися грядой,

И неумолчный грохотал прибой,

Кипела пена, брызг висела хмурь,

И неба раскололася лазурь, —

Но я лишь шел в ответ:

В уныньи страха нет.

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – слева встал

Диск солнца, увенчав одну из скал,

И, вспыхнув по краям, померк тотчас, —

Кровящий и слепой потухший глаз.

Луна ж на запад сразу перешла

И справа над утесом замерла, —

Но я лишь шел в ответ:

В уныньи страха нет.

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – справа блик

Мелькнул, и облик женский вдруг возник —

Босая, с непокрытой головой,

Несла она светильник багряной —

Какая скорбь в движении любом!

Какая мука на лице твоем!

В глазах померкнул свет,

Ужель надежды нет?

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – пополам

Распался я, и не срастись частям:

Смотрел один я, нем и отрешен,

Как тот, другой, любовью опьянен.

А женщина ко мне шла меж луной,

Померкшим солнцем и лихой волной.

Застыла, подошед,

И вот спасенья нет.

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – самый ад

Сравним с ужасным местом тем навряд.

Знак черный на груди ее открыт,

И саван лентой черною увит.

Вот, сердце вместо светоча в руке,

И капли крови гаснут на песке.

Мне ясен стал секрет,

И вот уж страха нет.

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – как во сне

Она склонилась к обмершему мне,

Но алых капель с моего чела

Отмыть слезами так и не смогла,

Слова шептала грусти и вины,

Не замечая приливной волны.

Я, ближе подошед,

Стал, яростью одет.

Когда шел чрез пустыню, было так:

Когда шел чрез пустыню – тут, бурлив,

Нахлынул пенный на нее прилив

И, с хладным мной в объятьях, вдаль унес,

Оставив скверного меня в юдоли слез.

Но знаю – кровь с чела ничем не смыть

И никакой водой их не разлить.

Ждет их немало бед,

Но страха в любви нет.

А я? Каков ответ?