Клод Дюфрен - Мария Каллас

Эта девушка составляла Марии компанию в ее первые недели на американской земле. Они совершали длительные прогулки между 5-й авеню, Мэдисон-авеню и Центральным парком. Казалось, что такая беззаботная жизнь пришлась по вкусу Марии. Еще немного и уже можно будет поверить, что она забыла пение, свои амбиции и истинную причину своего приезда в Америку. И здесь мы ошибаемся. Мария не любила затянувшихся антрактов. Она прибыла в Америку потому, что в Афинах ей ничего не светило. Завоевать королевскую корону она могла лишь на самых престижных в мире театральных сценах. Новый Свет открывал перед исполнителем необозримые просторы для творчества и сулил сказочные перспективы. Итак, Мария высадилась на землю своей родины с огромным багажом иллюзий.

Очень скоро ее постигло разочарование. Америка — горн, где плавятся таланты, прибывающие со всех концов света, — не ждала Марию и не замедлила дать ей об этом знать. Импресарио, директора, театральные агенты нисколько не заинтересовались новой кандидатурой на олимп. Остается только гадать: произвели ли на них негативное впечатление внушительные формы молодой певицы? Стучать во все двери — тяжелое испытание для всех дебютантов, в особенности когда эти двери захлопываются перед самым их носом. Тут любой бы испугался… Любой другой, но только не Мария! Она знала, за что боролась; она видела свет в конце туннеля, даже если этот туннель казался бесконечным. И все же ее не обошли стороной ни унижения, ни разочарования. И самую жестокую обиду нанес ей один из ее соотечественников. В Афинах Никола Москона, довольно известный певец, рассылался перед ней в любезностях. Узнав, что он находится в Нью-Йорке, окрыленная Мария попросила его о встрече. И тут ему представился случай открыть свое истинное лицо. Никола Москона прятался от нее, не подходил к телефону; однако если Мария принимала какое-либо решение, то ее не могли остановить никакие препятствия.

После нескольких недель упорной «осады» она добилась своего. Что же она ждала от Николы Москоны? Всего лишь чтобы он замолвил о ней слово перед Артуро Тосканини, под чьим руководством Никола спел не одну оперную партию! Однако в планы певца вовсе не входило ходатайствовать за кого бы то ни было перед «папой» вокального искусства; он категорически отказался и в ответ услышал:

— Никогда в жизни я не заговорю с вами!

Впрочем, по прошествии нескольких лет она нарушит свою клятву в Мексике, когда Никола Москона будет ее партнером.

Разочарования Марии на этом не закончились; наконец после многочисленных просьб ее согласился прослушать Джованни Мартинелли. Знаменитый тенор уже давно был гордостью «Метрополитен-оперы» в Нью-Йорке. С благосклонным участием он прослушал девушку, а затем с важностью оракула, чье мнение окончательно и бесповоротно, изрек:

— У вас имеются данные для того, чтобы стать певицей, но вам надо еще много работать. Приходите ко мне снова через год.

На этот раз Мария не возмутилась, как обычно. К тому времени она уже довольно самокритично относилась к себе. В ее душу закралось сомнение: что, если ее мечтам, а также возлагавшимся на нее надеждам Евангелии не суждено сбыться? Впоследствии она рассказывала одному из своих близких друзей, она уже готова была в тот момент отступить: «Я задавала себе вопрос: в конце концов, если я — певица, каких много… Если мой успех в Афинской опере был вершиной моей карьеры, может быть, самое лучшее, что я могу сделать, — это купить билет на ближайший теплоход и отправиться обратно в Грецию».

Да, Мария вдруг почувствовала усталость от гонки за ангажементом, а главное, от одиночества. До сей поры она постоянно чувствовала присутствие более волевой личности, чем она сама. Рядом с ней всегда находился тот, кто руководил всеми ее действиями и заставлял двигаться по намеченному пути. И всю оставшуюся жизнь она будет испытывать потребность в присутствии рядом с собой преданного ей человека. Даже если это оставалось лишь на уровне подсознания, она всегда нуждалась в наставнике, менеджере, духовнике и защитнике от агрессивного внешнего мира.

Удивительная интеллектуальная зависимость женщины, обладавшей всеми чертами сильной личности, и эта странная зависимость позволяет нам понять, насколько она чувствовала себя неприкаянной в последние годы своей жизни, когда никто не протянул ей руку помощи. Евангелия и Эльвира де Идальго успешно играли эту роль, в то время как ее отец был не способен заменить их. Прежде всего потому, что Георгиос нисколько не интересовался оперным искусством. Главное, он всегда боялся осложнять свою жизнь и предпочитал беречь оставшиеся силы для покупательниц в аптеке, где он работал, поскольку еще не отказался от того, что составляло смысл его существования и было его любимым занятием.