Мария Грей - Мой отец генерал Деникин

— Да пребудет Господь со всеми нами. До скорой встречи на Дону!

Новочеркасск, столица Дона, находился в тысяче километров от Быхова. Путешествие обещало быть долгим. Комендант тюрьмы пригласил четырех генералов в свою квартиру, чтобы они могли переодеться. Деникин с сожалением побрил себе бороду, немного поколебался перед тем, как расстаться с длинными и пышными усами, и в конце концов лишь основательно их укоротил, скрепя сердце поменял мундир на темный костюм. Ася сочла, что его выдают «спокойный взгляд серо-стальных глаз и черные взлохмаченные брови», и посоветовала надеть очки. Нет, они его слишком стесняют, и Деникин согласился лишь с помощью маленьких ножниц своей невесты выровнять брови.

Лукомский также оделся под «буржуа». Романовский, чье лицо и облик были менее известны, ограничился тем, что сменил свои генеральские погоны на более скромные. Став младшим офицером, он сохранил всю свою элегантность. Из соседней комнаты внезапно вынырнул развязный солдат:

— А, вы хотите бежать! Вовремя же я пришел. Держите предателей генералов!

Все очень похоже — наглость, надетая набекрень фуражка, простонародный говор. Лишь детская улыбка не могла никого обмануть. Марков был в восторге от своего переодевания. Стремительно вошел посланник Ставки полковник Куссонский.

— Генерал Духонин направляет меня с поручением в Киев. Я уезжаю сию минуту. Паровоз ждет меня на станции. Я могу посадить двух… в военной форме.

Все взгляды обратились к Деникину. Комендант тюрьмы предложил:

— Я думаю, у меня найдется мундир по вашему размеру. Что скажете вы о форме капитана? Поручик будет для вас… не по возрасту.

— Нет, спасибо. Я стал гражданским лицом, таковым и останусь до Новочеркасска.

Он обратился с Куссонскому:

— Возьмите с собой этого подпоручика и этого солдата. Приказ есть приказ, Марков и Романовский не осмелились протестовать и последовали за Куссонским.

— Auf wiedersehen! — крикнул им Лукомский, уже полностью вошедший в роль немецкого «буржуа».

Деникин спросил его:

— Вы не изменили своего решения? Вы направляетесь в логово волка.

— Уверяю вас, Антон Иванович, что мой маршрут самый хитрый и надежный. Крыленко идет на Могилев, я — ему навстречу. Кто подумает искать меня здесь? А дальше я уж как-нибудь выпутаюсь.

Комендант тюрьмы, проводив полковника Куссонского и двух «военных», вернулся с каким-то подпоручиком и представил его Деникину:

— Ваше превосходительство, разрешите мне представить вам: вот Петр Михайлович Любоконский, он вполне заслуживает доверия. Он уезжает в отпуск и едет до Харькова. Петр Михайлович может быть вам полезен. Возьмите его с собой в качестве попутчика.

Подпоручик отдал честь. Во взгляде его честных глаз светилось воодушевление. Деникин протянул руку.

— Вас не пугает идея отправляться в путь с человеком, которого разыскивают, чтобы убить.

— О нет, Ваше превосходительство! Я могу вас заверить, что пока я жив, они вас не тронут!

Молодой человек отправился на станцию и купил билет на Ростов-на-Дону через Харьков. Путь обещал быть долгим, четыре ночи и три дня, не считая вероятных опозданий. Поезд отходил в 4 часа 30 мин. В 3 часа пополудни Деникин был уже в штабе польской дивизии, где его ждал паспорт на имя Александра Домбровского родом из Варшавы, заместителя директора польской службы здравоохранения.

Южный поезд опаздывал на 6 часов. В переполненном вагоне Деникин-Домбровский и подпоручик все же нашли два места в купе. Они опустили полки. Генерал выбрал верхнюю. Было уже 11 часов вечера, когда поезд тронулся.

Вновь обретенная свобода должна была бы опьянить. Но генерал не ощущал себя опьяненным, а напротив, почему-то сильно подавленным. Из-за того ли, что был в гражданском? Из-за ложного паспорта? Из-за необходимости ли прятаться и притворяться первый раз в жизни? Сон долго не приходил.

Утром на первой остановке один веселый солдат сошел наполнить чайник кипятком. Каждый приготовил себе чай. У Любоконского были пирожные, он предложил Деникину, тот поблагодарил на польском.

— А! Вы поляк, — обрадовался сосед, человек небольшого роста с лысиной, — я некоторое время жил в Польше перед войной. Я по налоговой части. А из каких вы мест?

— Мой отец родился в Саратовской губернии.

— Но это на Волге в двух тысячах верст от Польши! Деникин-Домбровский смутился, поспешно стал что-то объяснять. Но чиновник по налогам не был подозрительным человеком, он говорил, чтобы что-то говорить. Женщина, закутанная в три шали, жаловалась на холод, и это послужило прекрасной темой для разговора. Затем солдат, ходивший за чайником, начал разъяснять новую большевистскую программу: