Мария Грей - Мой отец генерал Деникин

6 июня мама отмечала в своем дневнике: «В 2 часа утра я проснулась, разбуженная гулом самолетов. Гул не прекращался. В 6 часов я решила наконец разбудить Иваныча, спавшего сном праведника:

— Послушай! Происходит что-то серьезное.

Мы включили приемник и сразу же узнали, что союзнические бомбардировщики и корабли обстреливают «французскую» береговую охрану и что небо темно от парашютистов. Это было лишь начало. Союзники высадили десант».

Мимизан «освободили» только 24 августа, то есть в этот день последний немец покинул поселок, хотя никто из жителей не заметил ни единого партизана. Во Франции начали сводить счеты. Коммунизм угрожал затопить страну. Деникин решил не прерывать своего грустного пребывания в Мимизане.

Мать продолжала вести дневник: «Совет Сопротивления выразил решительный протест против решения де Голля распустить внутренние вооруженные силы и включить их в состав регулярной армии. Мне жаль де Голля. Ему понадобится много мужества, воли и такта, чтобы оздоровить обстановку во Франции».

6 декабря 1944 года.

«Руководящие деятели социалистических и коммунистических партий созвали свой первый съезд в целях согласования действий. Таким образом, французские социалисты выбрали самоубийство!»

13 декабря 1944 года.

«Многочисленные журналы, посылаемые нам из Парижа, пишут о партии. С тех пор как социалисты сделали себе харакири во Франции, не оставалось больше никаких авторитетных партий, кроме коммунистов».

5 января 1945 года.

«Имена лиц, симпатизирующих де Голлю, имена евреев и коммунистов, которых раньше расстреливали немцы, заменили в сообщениях, печатаемых нашими газетами, именами коллаборационистов, становящихся жертвами массовых казней. И правительство не осмеливается осудить эту форму правосудия, этот террор страха перед коммунистами.

Опять мы начинаем испытывать неприятное чувство, которое, как мы уже думали, никогда не повторится, опять я прячу свой дневник, опять жители Мимизана боятся хоть слово сказать открыто, толкают друг друга локтями или подмигивают за спиной местных демагогов-горлопанов…»

В начале мая 1945 года родители наконец решили уехать из Мимизана. Возникли две проблемы: для переезда нужны были деньги и квартира в Париже.

Отец писал мне 10 мая: «Ты знаешь, что у меня на черный день осталось 50 ф. (английских фунтов). Пришла сейчас надобность, и я передал их Крячко, прося обменять. Но сегодня прочел в газете, что якобы билеты эти аннулированы. Здесь в этом вопросе разобраться мне трудно. Во всяком случае он причинил мне большое беспокойство.

Поэтому прошу Тебя сейчас же переговорить по телефону с Крячко и спросить, обменял ли он? Если мои опасения правильны и Крячко ничего сделать не может, то возьми у него билет и постарайся устроить дело через своих знакомых. Иначе — беда! Это ведь все, что у нас есть…»

13 мая 1945 года.

«Порывались слушать Тебя по радио, но кроме шума ничего не слышали на волне 368. Теперь Ты пишешь о намерении «писать в газетах». Я не подозревал такого таланта у Тебя…

Очень рады, что квартира найдена, но очень смущены, что 3 комнаты, кухня, ванная… Вообще боимся, что будет дорогая. Ведь у нас никаких средств и почти никаких перспектив, кроме одной, о которой с Тобой будем говорить по приезде. Так что пиши скорее, сколько эта квартира будет стоить. А также каким путем и кто Тебе ее предложил, насколько этот источник достоверен?»

После того как 50 фунтов были обменены на франки и друзьями моего будущего мужа мне была предоставлена квартира, родители с котом Васей выехали из Мимизана на грузовичке капитана Латкина, заправленного в Париже достаточным количеством горючего. 30 мая они поселились на бульваре Массена, 129, на четвертом этаже.

В течение пяти лет жизни в Мимизане генерал не переставал писать. Он вспоминал события далекого прошлого, думал позднее дополнить эту рукопись и назвать ее «Моя жизнь». Он следил за настроениями эмигрантов, пытаясь образумить поклонников Гитлера, распространял среди них отрывки речей и статей нацистских вождей (переведенных с немецкого его женой), в которых раскрывалось их истинное отношение к русскому народу, разоблачались их реальные цели. Два раза в год — 15 ноября (годовщина создания Добровольческой армии Алексеевым в 1917 году) и 22 февраля (годовщина начала первой антибольшевистской кампании в 1918 году — Ледового похода) он писал краткие послания своим бывшим соратникам по оружию.