Дэвид Вейс - Убийство Моцарта

«Благодарим вас за представление Дирекции партитуры вашей последней оперы „Свадьба Фигаро“. Мы ознакомились с вашим сочинением и вынужден сообщить вам, что в настоящее время не считаем возможным поставить эту оперу на сцене. Партитура не содержит ничего интересного или нового, и во многих местах повторяет приемы, которые до вас с большей выразительностью использовали в своих сочинениях Паизиелло и Глюк, что, по нашему мнению, делает вашу оперу подражательной и непригодной к постановке. Дирекция театра также придерживается мнения, что либретто вашей оперы не встретит одобрения при дворе, а некоторые места в нем вызовут неудовольствие высокопоставленных лиц. Ваша опера не заслуживает внимания, она лишена оригинальности и достоинств. За последнее исполнение вашей салонной музыки вам заплатят десять гульденов. Просим вас также в дальнейшем при посещении Гофбурга входить через заднюю дверь. Гофбург любимая резиденция императора, и Его Величество недоволен тем, что в прошлый раз вы наследили в парадном подъезде».

Джэсон спросил:

– Маэстро, неужели вы в самом деле посоветовали императору написать подобное письмо?

– Да. Текст письма мой. Никто не пользовался таким доверием у императора, как я.

– Но «Свадьба Фигаро» увидела свет! Несмотря ни на что.

– В конце концов император Иосиф не разрешил отослать письмо. Но я его пошлю теперь. Новый император, брат Иосифа, прислушивается к моим советам.

– Он скончался. Сейчас правит его сын Франц. Уже много лет.

– Я близкий друг императорской семьи. На Венском конгрессе я дирижировал оркестром. Они не одобряли его музыки, уж я-то знаю. От «Свадьбы Фигаро» не осталось и следа, как и от его тела. Вам удалось разыскать тело?

Сальери бросал им вызов. С торжествующим видом он шагал взад-вперед по комнате.

– Значит, императорская семья разделяла ваше мнение о Моцарте? – спросила Дебора.

– Конечно!

– Они вам так и говорили?

– Мадам, я ведь не так глуп, им не за чем было высказываться об этом вслух. Я догадывался об их чувствах. Я был виртуозом во всем. Князь Меттерних называл меня королем интриги и говорил, что, будь я его противником, он бы не знал покоя. Вы думаете, я нахожусь здесь из-за болезни?

– А почему же? – спросила Дебора.

– Шш… – Сальери поманил их к себе. – Я нахожусь здесь под защитой. Есть люди, которые желают мне смерти.

– Кто же это?

– Я вам не скажу, иначе вы меня выдадите. Но мне удалось избавиться от да Понте.

– Он жив, – вставил Джэсон.

– Без меня ему не написать бы ни единой оперы. А его друг мертв.

– Вы угощали Моцарта гусиной печенкой у себя на ужине в тот вечер? – напрямик спросил Джэсон.

– Этим варварским немецким кушаньем! Кто вам это сказал?

– Многие люди. Вы хотели отравить его этим кушаньем, маэстро?

– Смертельны не только яды, но и некоторая пища, – поучительно произнес Сальери.

– Отчего вы угощали такой пищей Моцарта, если знали, что она вредна?

– Это не яд. Есть много способов отравить человека: порошок, растворенный в вине, отравленная перчатка, грязный ватерклозет…

– И тело исчезло, – задумчиво произнес Джэсон.

– Пепел был развеян по ветру. Не осталось никаких улик. Раз нет тела, нельзя доказать и вину.

– Вы дошли до кладбища?

– Началась ужасная метель. Я не мог туда добраться.

– А почему исчезло тело, вы знаете?

Сальери начал хохотать, смех перешел в истерические рыдания, а затем в приступ кашля, который, казалось, удушит его.

Смотритель подал ему стакан воды, но Сальери сделал несколько глотков лишь после того, как тот ее попробовал. Он погрузился в угрюмое молчание, не обращая больше внимания на посетителей. Они стараются загнать меня в тупик, думал он, хотят вернуть прошлое, но им ни за что не найти того аптекаря, я назвался чужим именем, да он и не знал меня в лицо, он тогда уже был дряхлым стариком и, видно, давно умер, к тому же аптекарь обязан отпустить покупателю яд, пусть даже мышьяк, они не посмеют меня тронуть, у меня связи при дворе, меня защитят, вот почему я здесь, найти бы только священника и обрести наконец покой, чтобы не гореть в вечном огне.

И тут он услышал, как смотритель говорит посетителям:

– Вам лучше уйти. Что если он вдруг отдаст богу душу в вашем присутствии? Тогда не миновать беды. Он совсем слаб, еле дышит. Это может случиться в любую минуту.

Он слышал и другие голоса, кричавшие:

«Твои дни сочтены, Антонио, смерть близка, твои дни сочтены, они настигают тебя».