Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Не проводите эти самые чтения, превратившиеся в наказание людям и земле родной, а если уж очень хочется, то не чаше чем раз в два-три года.

Не допускайте в переиздания то, чего я сам не включал при жизни в свои книги — там и без того сырья много. И всё, что валяется в столе и полках незаконченное, тоже печатать не надо. Наследство — не барахолка для распродажи. Кому любопытно из близких, пусть роются в бумагах и письмах, но только воистину близким, а не браконьерам должен быть доступ к моим бумагам и письмам ко мне.

Остальное всё в руках Божьих. Как жалко, что лишённый веры в Бога я уже не смог её вернуть себе до конца, безверие много наделало и ещё наделает бед нашему народу. Но для меня всегда был и остаётся один непоколебимый Бог и вера в него — совесть!

Как мне хотелось, чтоб все люди нашей Земли жили бы по совести, под вечным солнцем, и свет любви и согласия никогда для них не угасал!

Благодарю вас за то, что жил среди вас и с вами и многих любил. Эту любовь и уношу с собою, а Вам оставляю свою любовь.

Ваш соотечественник и брат Виктор Петрович Астафьев [Подпись]

В Красноярский краеведческий музей от Астафьева Виктора Петровича

Прошу самых близких мне людей из краевого музея, всегда мне во всём помогавших, в случае моей кончины взять мою избу в селе Овсянка под своё покровительство и догляд, также и флигель, и надворные постройки с усадьбой при следующих условиях:

1. Ничего в избе и прилегающих постройках не менять и не дополнять.

2. На территории усадьбы ничего не срубать и садить только цветы иль кустарники, желательно таёжные.

3. Смотрителем усадьбы прошу назначить мою сестру, Галину Николаевну Потылицыну, давши ей в помощь библиотекаря из овсянской библиотеки, занимающегося моим фондом.

4. Я желал бы, чтоб наша квартира была сохранена как квартира-музей, чтоб ей был присвоен статус музея. Это будет свидетельством нашей жизни и работы и, надеюсь, явится достойным вкладом в возрождение культуры нашего Отечества.

5. Что касается гонораров за издания, переиздания, и переводные в том числе, а также публикации моих произведений в разных печатных органах через организацию по авторским правам, я делаю распоряжение, чтоб Агнесса Фёдоровна Гремицкая, которой я всецело доверяю, проживающая в г. Москве, открыла бы специальный счёт, на который поступали бы причитающиеся мне авторские гонорары, юридически был бы оформлен процент (в условных единицах) от суммы, полагающийся ей за вышеуказанные услуги, остальная же сумма в свою очередь перечислялась бы на открытый здесь специальный счёт — на содержание квартиры-музея В. П. Астафьева здесь, в Красноярске.

6. Прошу Валентину Михайловну Ярошевскую покровительствовать над внучкой Астафьевой Полиной Геннадьевной, помогать ей делом и советом, быть и в дальнейшем доверенным для неё лицом.

Всё остальное на ваше усмотрение. Я знаю ваши возможности и вкус ваш достаточный для того, чтобы сохранить вживе всё, что останется после меня. И ещё моя просьба — не давайте затаптывать наши могилы, могилы мамы, бабушки и дедушки, всех родственников моих. Пусть не будет на них столпотворения и пьянства, да шуму и блудословия.

Письмо составлено мною 22 октября 1998 года

К сему Виктор Астафьев

Прощаюсь…

Я как-то утром или ночью, может быть, осенью (весной не хочется) остановлюсь в пути и поверну обратно. Туда, откуда я пришёл. Куда пойду уж безвозвратно, простившись с вами, люди, навсегда. Но не с природой, всех нас породнившей.

И пусть меня поднимут на увал, на тот увал, что ждёт меня давно, за милою моей деревней. За бабушкиным огородом. Пусть по распадку, где ходил я с ней по землянику, поднимут меня те, кого любил я и кому дорог. И пусть не плачут обо мне.

Пусть словом или песнею помянут — и я её услышу. Ведь говорят, что после смерти люди ещё два дня слышат, но уж ответить не могут. Услышу из земли, сам став землёю. Но перед тем как стать землёю, последней каплей крови с родиной поделюсь, последний вздох пошлю в природу. И если осенью увидите на дереве листок вы самый яркий, так, значит, капелька моя в листе том растворилась и ожила природа красотою, которой отдал я всего себя и за которую немало слёз я пролил, немало мук принял и кровь не раз пролил.

Прощаюсь с вами, мои слёзы, мои муки, кровь моя. Прощаюсь, веря, что, рождённый в муках и живший муками, не мучаю я вас своим прощаньем. Прощайте, люди! Я домой вернулся, я к матери моей вернулся, к бабушке, ко всей родне. Не будьте одиноки без меня. Жизнь коротка. Смерть лишь бесконечна. И в этой бесконечности печальной мы встретимся и никогда уж не простимся. И горести, и мук не испытаем, и муки позабудем, и путь наш будет беспределен.