Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Я почти весь твой заказ выполнил, остались мелочи. Один китайский художник по фамилии вроде бы Го-мон-жон, сделал мой портрет на рисовой бумаге! Чудно! Я молод, почти красив и смахиваю на китайца, гуляющего по траве, якобы на берегу Енисея.

Домой, к бабе «хоцю», по ребятам соскучился просто до стона. Дома вроде бы и грешно, и тесно, а врозь тошно! Каждый день их вижу во сне, много думаю о них, об их судьбе, и о романе думаю. Скорей бы за стол!

Целую всех и надеюсь, что все вы и дома всё в порядке. Ваш В. П.

27 ноября 1990 г.

Красноярск

(Адресат не установлен)

Дорогой Николай Дмитриевич! Письмо Ваше переслали мне из «Нашего современника». Жаль, что Вам не удалось со мной ранее связаться, я бы поспособствовал Вам соединиться с советом ветеранов нашей дивизии. Он в Киеве, где три года назад была проведена ещё одна, видимо, последняя встреча ветеранов нашей дивизии, ибо все постарели, плохо двигаются, да и не нужны никому сделались. В последний раз в Киеве ветеранов наших плохо разместили, а в Житомире вообще отказались принимать, у них, говорят, своих хлопот полон рот.

Хотели провести ещё одну встречу в Ленинграде, но умер главный организатор этого дела Боря Райхман, бывший фотограф нашей 92-й артбригады. И вообще, в живых остаётся всё меньше и меньше бывших фронтовиков. Скоро мы, спасители милого Отечества, совсем его освободим от забот о нас, и тогда общество наше дорогое вздохнёт с облегчением — нет больше надоедливых стариков. По глупости своей и тупой трусливой ограниченности наш народ, как всегда, ищет виноватого в бедах и прорухах, происшедших у нас, и, как всегда, находит его в тех, кто ближе, ныне в нас, государство объедающих. Но на всякий случай я всё же напишу Вам адрес комитета ветеранов, может, и соберутся ещё недобитые жизнью бывшие вояки на ещё одну, в этот раз уж поистине последнюю встречу.

252001 Киев, ул. Энгельса, дом 4, кв. 7. Мельников М. Н. Командир нашей дивизии Сергей Сергеевич Волкенштейн по происхождению австриец. Его предок ещё при царе Павле I попал в плен. Бабушка его, известная народоволка Людмила Александровна, приговаривалась к смерти, но милостию царя была помилована и 13 лет провела в Шлиссельбургской крепости.. В 1905 году во время волнений во Владивостоке она была застрелена. Рано потерявший родителей и бабушку, Сергей Сергеевич воспитывался в семье известного профессора хирурга Склифосовского. Он рано ушёл в армию, а отец его был толстовец и противник всяких армий и насилия. Обо всём этом выпущена с моим предисловием книжка «Счастливая каторжанка», писала её племянница Волкенштейна, а заканчивала дело уже внучатая племянница Крамова Виктория. Книга эта появляется в магазинах, есть в библиотеках, но можно попросить её и у автора. Напишите ей и мне напишите. Я не всегда могу ответить, но всё же как-то держу связь со своими однополчанами.

Сейчас я работаю, точнее, пытаюсь работать, да недосуг, над романом о войне. С 1991 года в издательстве «Молодая гвардия» начинается выпуск моего собрания сочинений в шести томах. Скоро начнётся подписка. Не прозевайте! А сам я из-за отдалённости от Москвы ограничен в приобретении книг.

Кланяюсь Вам и вашим близким и желаю всякого добра и здоровья. Ваш однополчанин и собрат по окопам В. Астафьев

1991 год

15 января 1991 г.

Красноярск

(А.Ф.Гремицкой)

Дорогая Ася!

Ну вот, одолел я вёрстку. Рассказы читаны-перечитаны [в издательств е «Молод ая гвардия» был сдан в производ ство второй том собрания сочинений. - Сост.], уже воротит от них. да и страниц-то 700 с лишним — на один зрячий глаз многовато. Но я заставил себя быть внимательным, иначе нельзя. В нашем мощном и великом языке одна буква, пропущенная или вставленная, приводит к таким искажениям, что дух захватывает. Ваша вёрстка ещё очень хорошая чистенькая почти, но и в ней девочки правят слово «стан» на «стену», слов «имать» на «иметь» — на то, что душе их ближе и чему во школе научились.

Прощу внимательнейшим образом отнестись к моей незначительно правке — она вся по необходимости.

Мы тут все болели по очереди, и я с недельку после Москвы перемогал ся. Одна у нас Полька в строю, но учится из-под бабиной палки, зато врёт сочинительствует куда с добром, бо-ольшая артистка провинциального театра растёт. И грех, и смех с нею!

Я, кажется, приблизился к столу, думаю открыть папку с романом в ближайшее время, если ничего не стрясётся в миру и в доме. Всё тревожно, не устойчиво, и рабочий запал, полученный в Китае, иссяк во время сидения в Москве. Надо опять пересиливать себя, заставлять себя работать, ибо без работы совсем тошно бытовать.