Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Сейчас идём в старую библиотеку — встречаться со славистами. Завтра встреча с издательшей, на последние три дня программа плотная. Был я на охоте соколятников и ястребятников под Кёльном. Во потеха! Невозможно смотреть на это без юмора. Выгоняют кроликов из чаши, из нор и завалов. Я топаю по чаще и кричу: «Вылазь, фриц! Гитлер капут!» — и сразу откликнулся радостный голос: «Капут! Капут! Хитлий капут!» Оказалось, охотник у нас воевал все четыре года. Прощаться стали — обнимает: «Не надо война! Не надо война!» — заклинает.

О Господи! Как сложен и прост этот мир! Сегодня видел тебя во сне и как-то плохо видел. Охота уж домой. Как вы там? Хотя я узнаю об этом раньше, чем придёт письмо. Но вот поговорил и вроде на сердце полегче.

Целую всех, а тебя отдельно. Твой Виктор

...Маня! А это я пишу тебе потому, что в гостиничном номере в папке обнаружилась красивая бумага.

День прошёл насыщенно: встречался с председателем Союза писателей в Мюнхене; был в фирме, торгующей нашими книгами и книгами восточных стран; был в конторе, в магазине, в гостях у хозяина Рихарда Вагнера — дело налажено, сам хозяин богат, хитёр, умён и в обращении доступен, как наш воспитанный трамвайный кондуктор. Вечером слависты местного университета устроили ужин в экзотическом ресторане, обкурили меня до того, что я взвыл, и тогда перешли в соседнюю пивную, огромную, экзотическую, шумную. На приёме была и Симмер — издательша, баба крупная, рыжая, по-русски, как я по-немецки, но очень трогательная в обращении. Однако с нею был «друг», этакий румяненький немец, вымытый в шампунях, затем облизанный, и она с ним скоро отбыла, пообещав завтра устроить мне «грос отдых». Куда-то за город поедем и даже на озеро с рыбой. Принявши меня за рыбака и охотника, они решили, что я и дня прожить не могу без этих занятий. А у меня одна забота: как бы не простудиться здесь, как немцы говорят — «сибирен мороз» — то есть вчера вечером было минус 5.

Сегодня встречи в библиотеках, аж в двух! Обед с библиотекарями, а вечером в театр. Осталось два дня. И в Москву! Пора гостям на место. Хоть немцы и развлекают меня и даже вроде рады мне от души, да всё же домой охота.

Целую тебя, родная. Твой Виктор

26 февраля 1986 г.

Г.Г.Горенскому

Копия в Союз писателей СССР

Мне переслали Ваше письмо из союза писателей СССР. Отвечать на него нет надобности. На все письма — отклики на публикацию моих скромных солдатских воспоминаний (нет там ни "самовозвышения, ни бахвальства" — я за этим, в отличие от Вас, внимательно слежу) — буду отвечать в обзоре через ту же газету «Правда», ибо не отвечать невозможно [речь о статье «Там, в окопах: воспоминания солдата», опубликованной в газете «Правда» 25 ноября 1985 г. — Сост.] .

Есть письма — и их большинство, — преисполненные такого благородства, такой благодарной памяти, искренности и признательности, что держать их в столе нельзя. Есть письма и подобные тем, что написали Вы, и на них надо отозваться, а то ведь, в спеси своей утопая, Вы так и будете думать, что Ваше «благородное» возмущение тем, что какой-то солдатишко смеет иметь свое суждение, да и... «властей не признаёт!» (Фамусов), останется при Вас в самонадеянной, надменной тупости своей Вы вздумаете ещё кого-нибудь опровергать, отчитывать. Это стало Вашим ремеслом от безделья, у Вас уже подпись факсимильная заготовлена для этого. Или подумаете, что я струсил и потому не «реагирую».

Что Вы и кто Вы — мне объяснять не надо. Уже одно то, что живя в одном городе со мной, имея возможность сказать мне лично или по телефону (как фронтовик фронтовику): «Ты что пишешь, такой-сякой! Не так всё было!..» — Вы прибегли к посланию в форме доноса, что охарактеризовало Вас и уничтожило в моих глазах, да и только ли в моих? Донос Ваш не будет иметь никаких последствий, хотя Вы на это жадно надеетесь, как и всякий вконец исподличавшийся, самоупоённый борец за справедливость, ибо время доносчиков и стукачей всех рангов, к горю и сожалению Вашему, — закончилось.

Я — беспартийный, у Вас и с Вами, слава богу, не служу-с, исключать меня неоткуда, да и руки у Вас коротки. Уже после всех доносов и отповедей (в основном, от чинов, проливающих кровь, вроде Вашего вождя-вдохновителя Брежнева в политотделах армий, для которых пребывание в 70 км от фронта считалось передовой), меня избрали секретарём Союза писателей РСФСР. Досылом, в две недели напечатали мой новый роман в журнале «Октябрь», который несомненно вызовет у Вас бешенство (а он и писан для того, чтобы взбесить всю нечисть: демагогов, лжецов и мордоворотов), и уже есть на него отклики в прессе — «Литературной газете», «Известиях», «Неделе», «Советской культуре». И есть письма, в том числе от моего давнего и прекрасного друга-фронтовика окопного Василя Быкова. Вас Бог обидел и друзьями, иначе не были бы Вы тем, что есть, лжецы и подхалимы были вокруг Вас, а истинный друг всегда нужен для того, чтоб сказать другу всё, что он считав нужным сказать другу.