Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

М. С. долго была в Вологде и с месяц как приехала, бросив внуков (у Андрея в июне родился сын Женечка), и сильно по ним тоскует. В августе приезжала Ирина с Витенькой. Ему здесь очень понравилась и «водичка», и «лес», и «деда», но мать не хочет переезжать, хотя он и сказал: «Хосю зыть в Овсянке с дедой». Боюсь, что это осложнит всё наше житье. Я-то начну работать и всё выдюжу, а бабке без внуков будет одиноко. Ну ладно, не мы первые, не мы последние живем в разлуке с детьми и внуками. Не было этого у нас никогда, вот и боязно за них.

А знаешь. Валентин, моя неприязнь к «Царь-рыбе» прошла, читал вёрстку, и мне она стала ближе. Только вот всё, что было в ней отражено худого, в жизни сделалось ещё хуже: рвачество, бродяжничество, пьянь и бесстыдство захлестывают Сибирь.

Обнимаю тебя. Пиши, не сердись на молчанье моё.

Твой Виктор Петрович

7 декабря 1980 г.

Красноярск

(А.М.Борщаговскому)

Дорогой Александр Михайлович!

Вы блестяще написали статью «Изгнание» — это всё вариации Гоги Герцева, а меня били в лоб, что он нетипичен, подан лобово, где, мол нашли такого, но были и живые мнения. Дмитрий Молдавский назвал его одним из первых: «тип, закономерно рождённый нашей дорогой действительностью»...

Плодятся бандиты с ножами, кастетами, обрезами — красноярские власти и милиция уже не могу! совладать с ними, город полон слухов и происшествий, семеро-восьмеро бьют одного, беззащитного, и бьют смертно, и среди этих семерых часто попадаются студенты, они же первые спекулянты и барахольщики. Мы же не справились и уже не справимся с бандитом-демагогом, ибо сами вложили ему оружие в руки. Нонче летом в Овсянке ко мне зашёл ухоженный молодой человек в вельветовом комбинезоне и попросил с корнем, выдернуть дикарём выросший мак. Я выдрал, отдал и спросил: «Зачем он вам?» — «А мы из него готовим примитивный опиум». И я подумал, что не зря боролись за всеобщее образование, вот село, где и самогонку-то прежде не все гнать умели, уже к опиуму подошло, спасибо учителям, спасибо всем, кто не понимает, что вооружать чем-либо, даже гранатой, неподготовленное для этого существо — опасно, оно дичает быстрее и страшнее неграмотного, ибо без бога и царя в голове прёт само не зная куда...

Посылаю Вам письмо, передайте его в «Литературную газету», но в надёжные руки, если сами не заинтересуетесь им. Они уже раз отмахнулись от этого письма, и напрасно, за ним мерещится чудовищная драма в кубанском варианте, где зло похлеще хохлацкого и беспардонность вражее сталинской.

Валентину и Вас с Новым годом! Здоровы будьте. Я от недосыпов и болезни Марии и сам скис — мучает давление. Обнимаю. Виктор

1980 г.

(Адресат не установлен)

Уважаемые товарищи!

Я считал и считаю, что школа наша должна приучать детей к книге, а не отучать от неё, что она многие годы с успехом делала, заставляя детей заниматься пересказом произведений, заучиванием наизусть не только поэтических, но и прозаических текстов, часто неподсильных и взрослой, окрепшей памяти. Или же изучением специфики поэзии и прозы на уровне института мировой литературы. Все ямбы и хореи — это ведь «производственные термины», часто неизвестные и самим стихотворцам, а изучением и запоминанием их мучают детей. Причём мучают одинаково как московских, так и сельских детей, потому что учебные программы одинаковы для хорошо развитых ребят и для ребят, слабо или никак не подготовленных к школе.

Чтобы приучить ребёнка к чтению, им нужно читать и обязательно вслух, как это делалось в тридцатые годы, когда было мало книг, и это оказалось благом для нас, тогдашних учащихся. Чтение вслух в младших классах должно занимать основное время на уроках чтения, ибо ребятишки, даже самые непоседливые, и по сию пору охотней слушают, чем говорят. Но при этом непременно учитель должен подбирать тексты для чтения доступные и интересные. Многие тексты классической литературы современным детям, большей частью городским, сделались непонятными. Вот пример из Тургенева: «У Калиныча в хлеву завёлся хорь. Калиныч поставил капкан. Хорь попался в капкан».

Современное дитя совершенно не понимает, кто такой Калиныч, что такое капкан, хлев, хорь, но, заучивая механически текст, даже маленький человек раздражается, начинает сопротивляться и литературе подобного рода, и учителю с его механическим методом преподавания любого предмета, тем более предмета такого, от которого дети ждут интересного, а от неинтересного они устают и на других уроках.