Эдельберт Холль - Агония Сталинграда. Волга течет кровью

Рано утром, еще до рассвета, мой шпис Бигге прислал нам пайки. Мы получали 100 граммов хлеба на голову, но только на солдат, официально приписанных к 1-й роте, которая все еще насчитывала 24 человека. Каждому из них выдали по две банки «шока-колы» (уникальный шоколад, появившийся в 1935 году, из какао, кофе и экстракта орехов кола. Сильно тонизировал организм, а небольшое (0,2 %) количество кофеина повышало реакцию и сосредоточенность. Упаковывался в небольшие круглые жестянки. – Прим. зарубежного издателя ). Один 25-граммовый шарик шоколада нужно было делить на шестерых. Пять граммов жира, что получил каждый, шел на кухню, чтобы в жидком супе было хотя бы несколько жиринок. Это был очень жидкий суп – вода с вареным конским фаршем.

Откуда снабжались остальные – кто попал в роту в последние дни, – не могу сказать. Все, что я мог сделать, – это позвонить гауптману Краузе и попросить о них позаботиться. Понятия не имею, где находился Бигге и его полевая кухня. Также не знаю, где был командный пункт моего командира сектора. В снабжении мы полностью зависели от товарищей, прячущихся где-то в развалинах города у нас за спиной.

К полудню показались первые русские. На них была камуфляжная одежда, они стояли на виду, внимательно осматривая все вокруг. Они спустились по противоположному склону. Их было двенадцать. Мы сидели тихо. Павеллек, Неметц и я стояли за изгибом хода сообщения и смотрели, как они подходят. До них было еще около 150 метров.

– Юшко, ты берешь тех, что спереди. Неметц, твои справа; я возьму тех, что слева. Цельтесь точнее, в центр цели. Попасть нужно с первого выстрела! Потом берите тех, что сразу за ними. Потом остановитесь и ждите дальнейших указаний. Управляйте огнем как можно лучше.

Наши винтовки были в хорошем состоянии.

– Готовы?

– Готовы!

– Огонь!

Три винтовки разорвали тишину окопа. Три самых передовых солдата были убиты и упали в снег. Остальные немедленно залегли, но на восходящем склоне представляли хорошую мишень. Мы сразу перезарядили оружие.

– Следующие! Готовы? Огонь!

Снова короткий лай наших винтовок, и снова мы попали.

Остальные как можно быстрее отступили за холм. Мы снова были в контакте с противником. Противник теперь знал, что Nemtsе держат здесь оборону. Он будет осторожнее; этот случай сказал ему, что мы настороже. Я доложил о происшествии по телефону.

Было важно, чтобы мы стреляли одиночными прицельными выстрелами, не выдавая своей позиции. Я был убежден, что противник не заставит нас долго ждать своего ответа. Через пару мгновений мы отметили первые разрывы мин и снарядов. В основном артиллерийские снаряды падали в нескольких сотнях метров за нами, а мины, выпущенные из минометов, ложились ближе. «Иван» еще не засек нашу позицию. Это бы для нас плохо кончилось. В бинокль я внимательно осматривал местность. Глаза уставали от постоянного высматривания врага в этой мерцающей белизне. Несколько раз мне казалось, что я что-то вижу, но глаза меня обманывали. Через какое-то время я перевел взгляд на позиции, чтобы увидеть: не изменилось ли что-то. Глаз зацепился за что-то движущееся. Трудно было выделить это белое на окружающем снегу. Это что-то продвигалось к упавшим по несколько сантиметров за раз. Я опустил бинокль и попытался разглядеть это невооруженным глазом. Теперь я видел. Не отводя глаз от цели, я схватил карабин, поднял его и прицелился, затем засомневался и взглянул снова. Когда я выстрелю, я должен попасть с первого выстрела. Лишь лицо солдата, ползущего в снегу, было темнее снега. Он был легкой мишенью! Я вернулся на огневую позицию за изгибом хода, уже доказавшего свою полезность при первом контакте с противником. Казалось, прошла вечность, пока я не отважился на выстрел. Потом я осторожно потянул спуск, и пуля заставила темное пятно остановиться.

До наступления темноты со стороны противника ничего не было видно. Были выставлены наблюдатели, снова получив напоминание немедленно поднимать тревогу, если они заметят что-то подозрительное. Лейтенант Аугст доложил, что справа от него никем не занятая дыра.

Мы растопили плиту, чтобы ночью в блиндаже было хоть какое-то тепло. Командиры взводов получили приказ экономить дрова и жечь их только по необходимости.

Бигге снова прислал жидкий суп и 100 граммов хлеба на человека. Теперь «шока-колы» было только полторы банки. Связисты вышли на линию, порванную артиллерийским огнем.

Наверное, еще не наступила полночь. Снаружи падал снег. Часовой поднял тревогу: «Русские!» Крик подействовал на нас, как удар тока. Мы похватали винтовки и нахлобучили каски. Мгновенно мы выскочили наружу. У самой землянки слышалась стрельба. Рвались гранаты, жужжали рикошеты. Противник перебрался через ручей и штурмовал последний склон. Мои товарищи отчаянно защищались, даже слабые дрались снаружи.