Анри Рухадзе - События и люди. Издание пятое, исправленное и дополненное.

Однажды я уже был лишен МГУ и переведен в МИФИ без моего согласия. Это было в 1951 году. А вот в 1982 году, также без моего согласия, я был переведен из ФИАН в ИОФАН. Тогда, в 1951 году, это была интрига между физфаком и физико-техническим факультетом и между людьми, которые стояли за этими однотипными факультетами МГУ. А в 1982 году я оказался в ИОФАН, также в результате интриги, но уже интриги между двумя гигантами — А. М. Прохоровым (учителем) и Н. Г. Басовым (учеником). Взаимная неприязнь этих людей явилась причиной многих потерь для ФИАН и для их учеников. Это моя точка зрения, и ее я хочу здесь изложить.

Я пришел в ФИАН, когда директором был Д. В. Скобельцын, один из последних действительно великих людей. Он был дворянин во всех своих проявлениях — гордый и великодушный. Одним из проявлений его великодушия было выдвижение Н. Г. Басова и А. М. Прохорова еще в 1954 году на Ленинскую премию за создание квантовых генераторов. Я не хочу сказать что-либо плохое об этой работе, она действительно привела к созданию новой области физики — квантовой радиофизики, и роль Н. Г. Басова и А. М. Прохорова, безусловно, огромна; они себе «воздвигли нерукотворный памятник». Но скромности у них оказалось маловато. Особенно у Н. Г. Басова. После получения ими Нобелевской премии в 1964 году (а это также во многом заслуга Д. В. Скобельцына: ведь именно он выдвинул их на следующий год после запуска Ю. Гагарина в космос, что и явилось определяющим моментом для успеха) они окончательно возомнили себя гениями. Я и в этом не вижу ничего плохого, но вот когда они начали ненавидеть друг друга, тут и началось их падение.

Уже в конце 1960-х годов Н. Г. Басов, став директором ФИАН, начал искусственно раздувать квантовую радиофизику. А. М. Прохоров от него не отставал. Квантовая радиофизика проникала повсюду: от медицины до обороны. Вся оборонная промышленность была разбита на две части, одна из которых шла под флагом Н. Г. Басова, а другая — под флагом А. М. Прохорова, который к этому времени стал академиком-секретарем ООФА АН СССР. О том, как они были ослеплены квантовой радиофизикой, замкнуты на ней и не замечали ничего вокруг, говорят их следующие высказывания. Н. Г. Басов, когда в конце 1960-х годов появились импульсные сильноточные релятивистские электронные пучки и перед физиками возникли новые перспективы, на предложение заняться ими в ФИАН, ответил: «Зачем? Нам на перспективу и лазерной физики хватит!» В результате О. В. Богданкевич покинул ФИАН, а я не пошел за Басовым, считая его консерватором в науке. А. М. Прохоров во время спора в 1988 году о необходимости теоретического отдела ИОФАН сказал мне: «Мне нужен такой теоретик, который рассчитает, как я должен сверлить зуб с помощью лазера, чтобы он не перегрелся и не растрескался!» Правда, буквально через неделю все-таки открыл мне теоретический отдел. Наверное, понял его необходимость, а скорее всего попросту решил: хороший парень этот Анри; если ему так хочется теоротдел, почему не создать его! Но об этом потом. Сейчас же я хочу подчеркнуть, что вражда между Н. Г. Басовым и А. М. Прохоровым принесла много неприятностей ФИАН: в частности, именно по этой причине они не могли проводить в Академию своих людей, чем прекрасно воспользовался ИАЭ (вначале Л. А. Арцимович, потом Е. П. Велихов и А. П. Александров) и ИФП (Я. Б. Зельдович и И. М. Халатников), которые почти полностью оккупировали Академию своими людьми. Да и сейчас Ю. А. Осипьян, Б. Б. Кадомцев и А. В. Гапонов-Грехов бурно толкают в РАН своих. В ФИАН создалось очень неприятное положение: почти 60 % сотрудников института занималось лазерами, причем в огромных отделах Басова и Прохорова по существу делали одно и то же. В финансовом же отношении они поглощали более 80 % денег, поступающих в институт. Правда, в основном они их и зарабатывали. Но о развитии других направлений они не думали. Долго так не могло продолжаться, и ФИАН распался. Вначале выделился Институт ядерных исследований А. Н. Тавхелидзе (это дело рук А. М. Маркова), а потом ИОФАН под руководством А. М. Прохорова. И вот с 1982 года я — в ИОФАН.

С моей точки зрения, из этих двух открывателей квантовой радиофизики, по-видимому, Н. Г. Басов был инициатором этого направления науки. Иначе нельзя объяснить того, что, проучившись четыре года в мединституте и пройдя всю войну, он поступает в МИФИ «уже зараженным идеей стимулированного излучения А. Эйнштейна и с твердым желанием получить физическое образование для реализации этой идеи». По-видимому, это так. А. М. Прохоров же — более образованный и с большей физической интуицией. Он позже, чем Н. Г. Басов, начал загружать себя общественно-политической и административной работой. И мне кажется, что он хорошо понял молодого аспиранта Н. Г. Басова, пришедшего в ФИАН в 1950 году, поддержал его, помог, и не просто помог, а, думаю, внес решающий вклад в реализацию стимулированного излучения. Он предложил открытый резонатор и заслуженно считается вместе с Н. Г. Басовым родоначальником квантовой радиофизики [23] Здесь, по-видимому, следует упомянуть В. А. Фабриканта, который еще до войны опубликовал работу по вынужденному излучению атомов. Но эта работа была сделана не вовремя, слишком рано, и поэтому оказалась тогда незамеченной. Но если Н. Г. Басов заметил ее и зажегся этой идеей, то это не умаляет его гениальности, даже если он умолчал об этом (ничто человеческое, в том числе и слабость, ему не чужды). .