Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Лама рвет на полоски желтый шелковый платок и повязывает на шею Володе и мне.

— Идите. Я буду за вас молиться.

Прошло несколько месяцев. Володя был занят на съемках филь­ма в Одессе. Часто звонил мне в Париж и первым делом спрашивал: "Ну как, действует? Не пьешь?"

— Ну что ты! — отвечал я, стараясь придать деловую и бодрую нотку голосу после очередного запоя. — А ты как?

— Мишуня, старик — умница! У меня все отлично! Завязано!

Однажды звонят в дверь. Открываю: Володя, только что из Орли, в смешной французской шапочке с пуговкой, довольно-таки нетрез­вый. Обнял меня, заплакал: "Птичка, забыл нас старик... Забыл..."»

После Парижа — Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Голливуд...

Помимо отдыха были и деловые встречи. Высоцкий уже давно мечтал о турне по городам США. Нужен был человек, который бы взял на себя организацию гастролей. Продюсер Шемякина Эдуард Нахамкин порекомедовал ему Виктора Шульмана, который, эмиг­рировав в США в 1976 году, стал известным импресарио. Предва­рительные переговоры состоялись в принадлежавшем Шульману отеле «Green Mountain Hotel» в Катскильских горах, где Высоцкий провел несколько дней. Договорились уточнить детали при следую­щей встрече.

В Голливуде продюсер студии MGM Майк Медовой приглашает Владимира и Марину на вечер, устроенный в их честь. Сначала по­сещение студии с высокоорганизованными павильонами, присутст­вие на съемках фильма «Нью-Йорк, Нью-Йорк» с участием Робер­та де Ниро и Лайзы Минелли. Затем...

Участник этого бомонда Б.Серуш вспоминал: «Всегда на такие приемы приглашают особого гостя — по-английски: «специальный гость». И вот таким специальным гостем был тогда Володя. Обыч­но присутствующие не очень обращают внимание на этого особого гостя — потому что почти каждый из приглашенных мог бы быть таким гостем. И вот, когда Володя запел — запел своим магнетиче­ским голосом, все замолчали и слушали его, хотя и не понимали, о чем он там поет. Такого никогда не было! Обычно слушают плохо или вообще не слушают, а Высоцкого слушали. Слушали не особо­го гостя, а его особый голос».

Рок Хадсон, Пол Ньюмен, Грегори Пек, Лайза Минелли, Роберт де Ниро, Милош Форман почти час завороженно слушали абсолют­но непонятные им слова. Аплодисменты в конце выступления были аплодисментами профессионалов искусства, избалованных всемир­ной славой.

На этот вечер пришла Марина Влади с мужем, а ушел — Высоц­кий с женой. Да и сама Влади впервые поняла, что теперь она при Высоцком, а не он при ней. Даже множество сыгранных ею и хоро­шо оплачиваемых ролей в кино — ничто по сравнению успехом пе­сен Высоцкого, пропетых в мекке мировой киноиндустрии.

Второй и последний приезд Высоцкого на Таити пришелся, как и в прошлом году, на август. Это был короткий визит, но он успел побывать и на других островах Полинезии. Прислал матери открыт­ку (отправлена 14 августа), на этот раз — из Гонолулу: «Целую вас крепко. Ваша Марина. И Володя!»

По возвращении в Москву (30 августа) Высоцкий узнает, что Г.Хилькевич лежит в реанимации с тяжелейшим алкогольным от­равлением. Многократно пройдя через подобное, Высоцкий в бук­вальном смысле спасает друга, напичкав его новейшим француз­ским средством.

В этом году Высоцкий еще дважды (с 8 по 15 сентября и с 22 октября по 2 ноября) посетит Францию. В Москве он решил под­вести итог загранпоездкам 78-го года и пишет две песни, посвящен­ные М.Шемякину. Одну из них предваряет вступлением: «Эта пес­ня посвящена одному странному такому загулу, который произошел не так давно, и, надеюсь, более не повторится. Посвящена другу мо­ему — Михаилу Шемякину».

М.Шемякин: «Когда Володя утром радостный прочел Марине «Парижские бесы», она сказала: «Ах, вот как! Я мучилась, а песня по­священа Шемякину?! И обо мне вообще ни слова! Вы — негодяи!..» Они поскандалили — Марина улетела в Париж».

Как-то еще в начале года в перерыве между репетициями к Вы­соцкому подошел заведующий отделом промышленности научно-популярного издания «Химия и жизнь» — Владимир Станцо. Жур­налист любил украшать свои публикации поэтическими цитатами и комментариями. Для задуманной статьи «Мы и уголь» Станцо ре­шил использовать в качестве эпиграфа строки Евтушенко, а в кон­це — поэтический комментарий: слова песни Высоцкого «Черное зо­лото». Высоцкий встретил идею без энтузиазма: «Безнадежно это...», но на следующий день отдал Станцо рукопись «Черного золота». Убежденный в успехе журналист поспорил с ним на бутылку конь­яка, что публикация состоится. Состоялась! На 31-й странице ав­густовского номера журнала — стихи Высоцкого. Он читал и не ве­рил своим глазам — как пропустили?!