Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Да и сам по себе факт, когда Министерство культуры посылает советского певца записывать песни во Францию, был непонятным исключением. Возможно, вечные запретители хотели на этом на­брать «идеологические очки». Ведь в этом году советский народ с ог­ромным размахом отмечал 60-летие революции. Кроме того, имен­но в тот год был принят новый Основной закон, то есть Конститу­ция, которая «закрепила широкие перспективы коммунистического строительства в нашей стране». Очевидно, поэтому издание пласти­нок с «литованными» песнями всенародного кумира в Париже чи­новники от культуры посчитали очень выгодным с пропагандист­ской точки зрения...

Несколько позже, осенью, перед поездкой театра на гастроли в Париж Высоцкий дал интервью французской редакции Всесоюзно­го радио, в котором рассказал об этих записях:

«Во Франции сейчас выходит новый диск с моими песнями раз­ных лет. Там есть городские романсы десятилетней давности, по­священные моим друзьям, а есть и последние песни — вдруг вернулось ко мне желание написать нечто сказочное, в полуфантастической манере. Я взял и «оживил» такие образные выражения, как «нелег­кая» и «кривая», они у меня стали персонажами. Представьте, че­ловек встретился с Нелегкой, и она его занесла невесть куда, а дру­гая, Кривая, грозила вывести, да не смогла, потому что «Кривая», с короткой ногой, — все по кругу шла. И человек вынужден был сам взяться за весла и грести против течения.

Записана на этом диске и очень важная для меня песня «Прав­да и Ложь» (в подражание Булату Окуджаве). Вернее, это не подра­жание, а попытка написать чуть-чуть в манере Окуджавы — хо­телось сделать ему приятное. Кончается песня так:

Грязная Ложь чистокровную лошадь украла

И ускакала на длинных и тонких ногах.

Есть во Франции мой диск, где записаны песни о годах войны, которые я пою в сопровождении нескольких гитар.

И еще один — с новыми песнями, своеобразной данью фолькло­ру. Хотел, чтобы они звучали и в фильме «Арап Петра Великого», где я снимался. Но не вошли...

Для одной из моих пластинок несколько вступительных слов — очень хороших, теплых, профессиональных — записал мой друг, за­мечательный поэт, композитор и исполнитель своих песен Мак­сим Ле Форестье. Я подружился с ним в Москве, когда он был у нас на гастролях.

Максим поет в традициях человека, которого я считаю в какой-то мере своим учителем в области песни, — это Жорж Брассенс. Ле Форестье его очень любит и очень хорошо копирует. К со­жалению, с Брассенсом я лично не знаком, хотя он даже перевел одну мою песню — «Недолюбил» («Прерванный полет»),

Форестье несколько раз представлял меня публике и на Фран­цузском телевидении. Однажды я выступал там в день выборов, спел «Спасите наши души». Очень, по-моему, было забавно — после обыч­ного развлекательного шоу с очень хорошими исполнителями вдруг «врубился» мой хриплый, нервный голос. Правда я предварил свое вы­ступление несколькими словами перевода песни. И мне показалось, что манера, в которой я работаю, дает возможность перешагнуть языковой барьер».

Всего в этот год во Франции было выпущено три диска: «Vladi­mir Vissotski: (Chansons)», «Le Chant du Monde»; «Vladimir Vissotsky: (Chansons)», «RCA» (диск выпущен на основе записей, выполненных в Канаде летом 1976 года); и «Vissotsky V. La corde raide», («Натяну­тый канат»), «Polydor». Две песни на последнем диске Высоцкий ис­полняет по-французски. Перевод сделал все тот же Максим Форе­стье. Аранжировщиком всех записей был Константин Казанский.

Песенные переводы на конвертах пластинок выполнила Ми­шель Кан, которая после развода с Д.Карапетяном жила в Париже. Французские диски выглядят мировым признанием современного классика. На самом деле пластинки предназначены, прежде всего, для советского рынка. Скупая тиражами, дипломаты, внешторгов­цы и моряки ввозят Высоцкого обратно.

Когда Высоцкий вернулся в Москву, один из чиновников Ми­нистерства культуры спросил его: «Вы не привезли мне из Пари­жа пластинки?» Он ответил: «Зачем они вам? Ведь вы можете их издать здесь». Тогда «культуровед» подошел к сейфу, вынул отту­да выпущенные во Франции пластинки и похвалился: «Мне их уже привезли».

Когда записи на диске услышал Любимов, ему не понравилась французская аранжировка, и он выразил свое недовольство:

— Зачем, Владимир? Зачем все это?!

— Юрий Петрович, слава богу, хоть что-нибудь вышло.

Против оркестровки был друг Любимова итальянский компо­зитор Луиджи Ноно, который хорошо знал и любил песни Высоц­кого: «Я люблю его песни. У меня есть и кассеты, и пластинки с за­писями Высоцкого. Его первая пластинка из серии «Le Chant du Monde» («Песни мира») мне кажется неудачной. На ней песни Вы­соцкого гармонизированы на западный манер... Эта оркестровка де­лает Высоцкого типичным, похожим на других... А некоторые пес­ни, как говорят во Франции, «сюкре» (подслащены). Я считаю, что Высоцкий достигает фантастической силы, когда поет под гитару, вот тогда он ни на кого не похож.