Владимир Беляев - Свет во мраке

Впервые за семьсот лет истории Львова его пожарные, несущие вахту на вышке ратуши, явственно видят пылающие дома и не дают знать о пожаре вниз.

Бесполезно даже думать об этом! Закрыты наглухо широкие двери пожарных сараев. Никто не звонит в пожарные колокола. Не скрипят тормозами на крутых поворотах оплетённые брезентовыми шлангами красные машины. Не застёгивают на ходу свои жёсткие куртки пожарники в блестящих касках.

Служба огня бездействует в эту ночь. Тушить пожары — нельзя.

Горят подожжённые нарочно жилые дома, переполненные людьми. Проваливаются в огонь крыши. Раскачиваются и рушатся с глухим грохотом раскалённые стены.

И тем не менее пожарные шланги останутся сухими всю первую неделю июня. Ни одно ведро воды так и не будет выплеснуто в огонь.

В эти июньские ночи в северных кварталах Львова в огонь летят бидоны с бензином, бутылки с горючей смесью. Разбивая оконные стёкла, рвутся в комнатах зажигательные гранаты.

Вспотевшие от близости огня, пахнущие «шнапсом», гитлеровцы подкатывают к стенам зданий, не тронутых ещё огнём, бочки с нефтью. Пулями из автоматов они пробивают бочки, и слышно, как тонко поёт пробитая сталь. Огненные фонтанчики разлетаются по сторонам. Наконец пламя с воем разрывает бочки. Нефть выплёскивается на стены. Всё выше дымные языки огня. И вдруг в бушующем пламени, опоясывающем дом, слышится сдавленный человеческий крик.

В сплошной, казалось бы, капитальной стене распахивается потайная дверца укрытия «бункера». Оттуда в огонь, держа на руках мальчика, спрыгивает один из несчастных, пытавшихся скрыться в секретном убежище.

Гогочут пьяные гитлеровцы: «Ещё одного выкурили!» И, не дав смертникам выбраться из огня, добивают в лестничной клетке обгорелого отца с сыном очередями из автоматов.

…Больше восьми дней пылают так северные кварталы Львова. Зарево невиданного пожарища не угасает ни на минуту. Вагоновожатые, которым приходится водить по Замарстыновской трамваи, развивают такую скорость, что стёкла иной раз вылетают на ходу. Но всё равно жаркое дыхание пожара и дым от подожжённых зданий проникают внутрь вагонов, мчащихся по Замарстыновской. Пассажиры хорошо слышат крики людей, добиваемых и сжигаемых совсем близко — за деревянным забором. Сквозь щели этого забора, отгородившего правую сторону тротуара Замарстыновской от территории гетто, ветер приносит запах горелого человеческого мяса.

19 февраля 1943 года в раскрытые ворота львовского гетто на жёлтой бричке, запряжённой парой сытых каштановых коней, въехал новый комендант лагеря — гауптштурмфюрер СС Иосиф Гжимек.

К приезду нового начальника все люди в гетто были уже заранее построены старым комендантом лагеря унтерштурмфюрером СС Гансом Силлером.

Созванные по тревоге, они стояли смирно, с непокрытыми головами, на широком плацу — последние из уцелевших евреев Львова. Многие из них уже знали, что за новым и полновластным хозяином их судеб тянется кровавый след и жестокая слава беспощадного палача многих тысяч мирных людей.

Выходец из онемеченной польской семьи, осевшей в Верхней Силезии, Иосиф Гжимек считался одним из самых опытных «специалистов» по уничтожению еврейского населения в Польше и в округе Галиция. Он начал эту карьеру ещё осенью 1939 года.

Бено Паппе, Иосифа Гжимека и ещё нескольких силезских немцев, переодетых в польские мундиры сбросили на парашютах с немецкого транспортного самолёта в леса близ Сохачёва в середине августа 1939 года. Диверсанты успели несколько раз с польской стороны обстрелять немецкие пограничные посты и дали повод немецким газетам писать о «наглости поляков», о «пограничных инцидентах».

С первой минуты гитлеровского вторжения, снабжённые пеленгаторами и радиопередатчиками, они помогали вермахту в его марше к Варшаве. Они наводили из лесов германские бомбардировщики на колонны отступающих польских солдат и толпы беженцев. Если не было времени связываться со своими из абвера по радио, Гжимек, Паппе и вся их диверсионная группа, укладывая из снопов знаки, показывала «Юнкерсам» и «Хейнкелям» расположение арьергардных батарей польских войск.

Вермахт, продвигаясь вперёд, отблагодарил эту шпионскую группу. В награду за свою подрывную работу против польского народа диверсанты получили недельные отпуска. На трофейных машинах Гжимек, Паппе и другие гитлеровцы врывались в польские городки Сохачёв, Лович, Петроков, грабили и убивали евреев, отправляли тюки с награбленными вещами домой и своему, начальству. Их усердие так понравилось оккупационным властям, что вскоре Паппе перевели из абвера обратно в гестапо, а Иосифу Гжимеку поручили организовать гетто в Кракове. После гитлеровского нападения на СССР Гжимек, долгое время выполняя задания Ганса Франка, разъезжал по маленьким городкам Галиции.