Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Но прежде, чем конфликт с Гиммлером достиг своего апогея, был устранен еще один соперник. Генерал СС Рейнхард Гейдрих в 1942 году владел системой террора, не имевшей себе равных. Он был известен как «Пражский мясник», занимая должность «наместника рейха». Он являлся главарем бандитов и головорезов гестапо и прочих организаций тайной полиции. 27 мая 1942 года он ехал в Прагу в открытом зеленом «Мерседесе» из своей летней резиденции, и два чешских агента, сброшенные на парашютах с британского самолета несколькими месяцами ранее, метнули в него гранаты и стреляли из пистолета-пулемета системы «Стен». Мясник Гейдрих умер несколько дней спустя от ужасных болей: куски стали и конский волос из обивки кресел автомобиля попали Гейдриху в печень и селезенку.

Расследование покушения вел Мюллер. Осколки гранаты показывали, что она была изготовлена в Великобритании. Он вычислил маршрут передвижений агентов и пришел к выводу, что покушение стало логическим следствием бегства из Германии заместителя фюрера Гесса. Смерть Гейдриха была очень выгодна Борману, и вновь возникал вопрос: неужели и эту операцию спланировал серый кардинал Гитлера?

Шелленберг придерживался именно этого мнения. Он описал в своем дневнике то, как разные люди вели себя на похоронах Гейдриха. Адмирал Вильгельм Канарис, глава военной разведки, не скрывал своих слез, хотя гибель Гейдриха была ему на руку. Гиммлер, выступая перед собравшимися, заявил: «В этой области успехи нашей разведки не могут сравниться с достижениями британских секретных служб». Фюрер прочел официальную речь. Шелленберг записал, что он не мог не ассоциировать разыгранный спектакль с сюжетом некой картины эпохи Возрождения. После покушения всех жителей чешской деревушки Лидице, где, по слухам, скрывались заговорщики, согнали в местную церковь, которую заперли и подожгли. Пытавшихся бежать расстреливали.

Место, освободившееся после убитого Гейдриха, занял человек, который мог стать надежным союзником Бормана. Этим человеком оказался изуродованный шрамами великан и ветеран старых бандитских сборищ Эрнст Кальтенбруннер.

Братство сплачивало ряды. Еще один союзник Бормана, Эрих Кох, стал рейхскомиссаром Украины. Когда-то он вместе с Борманом нес гроб нацистского мученика Лео Шлагетера, казнь которого привела к убийству Кадова. В группировке все нуждались друг в друге, чтобы получать новые блага. Они радушно приняли Кальтенбруннера, члена немецкого братства Австрии, и были готовы связаться с другими молодыми авантюристами, подобными Отто Скорцени, ставшему впоследствии официальным представителем гитлеровских головорезов, наделенным правом убивать и собирать оружие и драгоценности, чтобы помочь Братству пережить любую катастрофу.

А катастрофа надвигалась. Это было время Сталинградской битвы, поворотного момента входе всей войны, и Борман понял это своим звериным чутьем задолго до ее начала, уловив запах тления рейха. Он чувствовал его и в деталях военных операций, и в организации рабского труда, и в массовой ликвидации гражданского населения и военнопленных.

Кох был послан на Украину, чтобы добиться от советских граждан сотрудничества и заполнить места на немецких фабриках работоспособными мужчинами и женщинами. Ему помогал еще один ставленник Бормана — Фриц Заукель, пригнавший три миллиона рабочих, чтобы бросать уголь в топки заводов Рура. Было захвачено в плен пять миллионов советских солдат, с которыми обращались, как с рабами, невзирая на общепринятые правила ведения войны, поэтому из этих пяти миллионов человек четыре погибло.

Возмездие пришло зимой 1942 года. В планы Гитлера входило тогда продвижение по направлению к нефти Кавказа. На захваченных территориях славянское население украинской житницы должно было работать на немецких колониальных фермах. К русским в соответствии с жестокой философией, ставившей господствующую — немецкую — расу на вершину человеческой эволюции, было такое же отношение, как и к евреям.

Все эти планы и даже больше были в мельчайших подробностях известны Сталину. Но он сумел отвлечь Гитлера от кавказских целей, вызвав его интерес к Сталинграду, которому придавалось большое символическое значение — ведь это был город имени вождя! К Сталинграду стянулись лучшие войска гитлеровского блицкрига. Выступая в двадцать пятую годовщину Октябрьской революции — 7 ноября 1942 года, Сталин заявил: «Будет и на нашей улице праздник». Он намекал и на город, названный в свою честь. Меньше чем через две недели за немцами в Сталинграде ловушка захлопнулась.