Коллектив авторов Биографии и мемуары - Кадеты, гардемарины, юнкера. Мемуары воспитанников военных училищ XIX века

Новички в спальнях уже совсем одеты, но тоже дремлют, нахохлившись, сидя на койках, кутаясь в старые шинельки.

Зажечь свечу, разговаривать между собой в камерах опасно. «Старички», бесчувственные к барабану, бесчувственные к офицерскому «вставайте», имеют свойство, как нарочно, пробуждаться от шороха, производимого новичком. Того и гляди кто-нибудь запустит в неосторожного сапогом, а не то табуретом или пообещает нагаек. Если новичку надо утром рано готовить уроки, то он на это должен накануне вечером испросить разрешение кого-либо из старших.

Мало-помалу все училище начинает просыпаться. Дежурный офицер, вторично очнувшийся и немножко приглаженный, обегает камеры, на этот раз предшествуемый ссыканьем тоже обегающих камеры перед самым его носом часовых. Это пронзительное шипенье и ссыканье офицер как будто игнорирует. Возглас его: «Вставайте, господа!» — идет crescendo. На ходу он теребит ноги спящих юнкеров-«старичков» младших возрастов, редко беспокоя первый и второй классы. Дежурный по училищу портупей-юнкер, единственный поднявшийся рано первоклассник, в тяжелой казенной каске с медным сиянием во весь лоб, с тяжелым черным султаном, в белой портупее накось груди, отрапортовав офицеру о «благополучном обстоянии», идет за ним и тоже расшевеливает младшие классы.

Часто и этот дежурный портупей-юнкер облекается в свою форму, не успев умыться, второпях забыв надеть портупею или застегнуть чешуи каски. Из этого иногда выходили анекдоты. Например, заспавшийся портупей-юнкер М-ий явился рапортовать офицеру без портупеи и каски и на замечание капитана М-ого оправдывался тем, что не успел одеться. «Чего другого можете не успеть, а каска и тесак необходимая принадлежность дежурного, всегда должны быть на вас», — хрипел недоспавший, болезненно раздражительный, но очень добрый офицер. «Слушаю, г-н капитан», — покорно отвечал повеса. В следующем своем дежурстве, совпавшем с дежурством того же офицера, при первом его обходе поутру М-ий явился в костюме Адама (оправдываясь тем, что переменял рубашку и не успел одеться), но зато при портупее и каске, эмблемах дежурного и наказан не был.

После второго офицерского обхода в спальнях на новичков является большой спрос: «Подайте мне платье»; «Принесите стакан воды»… Двери умывальных комнат хлопают беспрерывно. Около обширных умывальников толчется толпа в нижнем белье или шинелях внакидку. Краны звенят, вода журчит, льется и брызжет. У камина с постоянно открытой трубой уже курят несколько человек. Опять крики: «Эй, новик! Спичку!»; «Принесите мне полотенце, я забыл в столе»; «Дайте вашего мыла, у меня все вышло».

В камерах солдаты-служители проворно застилают покинутые койки; подымают шторы; в окна наползает серый полусвет. Дежурный офицер обегает еще раз, поспешно взывая, умоляя: «Вставайте же, господа! Пожалуйста, вставайте! Батарейный командир сейчас придет». Теперь он уже решается дотрагиваться и до заспавшихся первоклассников; теребит их за ножные пальцы. Случалось, что на койку, с которой юнкер уже встал, под одеяло клали чучело, укутав ему голову в простыню. Конечно, офицер не мог его добудиться, в самую критическую минуту, когда в рекреационной зале уже звенели шпоры батарейного командира, сдергивал одеяло и только тогда усматривал, что его одурачили. Бывало и хуже. Пользуясь утренним сумраком, протягивали между ножками двух железных кроватей поперек прохода веревку; тогда поспешно обходящий камеры офицер спотыкался и иногда падал на паркет.

В тридцатых же годах, при моем отце, одному офицеру, имевшему привычку на дежурстве напиваться, придираться к юнкерами, а потом спать мертвецким сном, шалуны обрезали ножницами одну половину усов и одну фалду мундира. Спросонья и похмелья он не заметил изъяна и явился в этом виде к обходившему спальни батарейному командиру.

Часовой новичок, охраняющий преддверие, вход в 1-й взвод, завидя в глубине рекреационной залы медленно движущуюся <���…> фигуру батарейного командира <���…>, схватывает свой табурет, книги и, ссыкая неистовее обыкновенного, обегает свой район. Ссыканье передается следующему часовому, охраняющему из караульной залы 2-й взвод, подхватывается на лестнице часовыми остальных и разносится по всем спальням. Сам офицер, пользуясь этим противозаконным сигналом, поспевает встретить полковника на пороге камер. Слава Богу, что командиру нужно выслушать несколько рапортов, ибо в камерах осталось еще несколько заспавшихся «старичков»; они, стремглав, в одних рубахах, босиком спасаются в ватерклозет. А новички швыряют за ними одежду.