Наум Синдаловский - Пушкинский круг. Легенды и мифы

В 1908 году весь свой богатейший архив Отто передал в дар Пушкинскому дому Академии наук. Официальная передача затянулась на многие годы, а после известных событий октября 1917 года в России стало казаться, что она уже никогда не состоится. Но Отто остался верен своему решению. Он письменно подтвердил законность состоявшейся в 1908 году договоренности. Однако при жизни коллекционера реализовать передачу собранного Отто материала так и не удалось. В 1925 году Александр Федорович скончался. Когда вскрыли завещание, то выяснилось, что не только все свое имущество, но и все свои деньги Александр Федорович оставил Пушкинскому дому. Коллекцию передали в Ленинград в 1927 году, и с тех пор она хранится в Институте русской литературы — Пушкинском доме.

К сожалению, не все заканчивалось так благополучно. В истории пушкинских реликвий есть и печальные страницы. Так, безвозвратно пропали документы, принадлежавшие семье великого князя Михаила Михайловича. Михаил Михайлович — внук императора Николая I от его четвертого сына великого князя Михаила Николаевича. Он стал виновником невиданного семейного скандала, разразившегося однажды в доме Романовых. В 1891 году, находясь за границей, Михаил Михайлович женился на внучке Александра Сергеевича Пушкина, графине Софье Николаевне Меренберг. Ее родителями были графиня Наталья Александровна Пушкина-Дубельт-Меренберг и принц Николай Вильгельм Нассауский. Брак был неравнородным, и разгневанный этим поступком двоюродный брат Михаила Михайловича царствующий император Александр III объявил его недействительным, то есть не имеющим места, и запретил Михаилу Михайловичу въезд в Россию. Супруги навсегда остались в Англии.

В английском дворце Михаила Михайловича, говорят, хранилась шкатулка с документами о дуэли Пушкина и Дантеса и несколько писем Натальи Николаевны. Во время Первой мировой войны, опасаясь за судьбу этих бесценных сокровищ русской культуры, Михаил Михайлович решил лично передать их в дар Российской академии наук. Но царствующий император Николай II подтвердил запрет на въезд великого князя в Россию. Тогда, если верить фольклору, Михаил Михайлович отправил шкатулку морем, на британском военном корабле. Однако корабль, как утверждает легенда, потопили немцы, и бесценные документы пропали на дне Северного или Балтийского морей.

Закоренелая большевистская привычка превращать любую дату в инструмент идеологической борьбы привела к тому, что даже даты смерти знаменитых людей в Советском Союзе превращались во всенародные праздники со всеми вытекающими отсюда последствиями — торжественными заседаниями, социалистическими соревнованиями, награждениями победителей, подарками и прочими атрибутами партийно-застольного веселья. Такой юбилей прошел в стране в 1937 году. Он был посвящен 100-летию со дня гибели Александра Сергеевича Пушкина. Интеллектуальная, думающая часть советского общества на это мероприятие откликнулась печальным, если не сказать, страшноватым анекдотом: «В 1937 году Ленинград широко и торжественно отметил столетие со дня гибели Пушкина. Ах, какой это был праздник!» — «Что ж, какая жизнь, такие и праздники».

Анекдотам можно и не доверять, но вот свидетельство официального советского пушкиноведения. В 1985 году в Ленинграде вышла небольшая по объему книга Б. М. Марьянова «Крушение легенды» с характерным для того времени подзаголовком: «Против клирикальных фальсификаций творчества А. С. Пушкина». Вся книга насквозь пронизана ссылками на В. И. Ленина и пропитана суровой большевистской нетерпимостью к какому-либо иному мнению. Так вот, на странице 78 можно прочитать о том, что «юбилей, который широко отмечали в 1937 году народы Советского Союза, перешагнул границы нашей страны, вылился в международный п р а з д н и к (выделено нами — Н. С. ) культуры». И чтобы у читателя не возникло подозрения в случайности сказанного, скажем, что на странице 82 автор вновь возвращается к этой расхожей формуле: «Он (юбилей — Н. С. ) приобрел характер поистине всенародного п р а з д н и к а (выделено нами — Н. С. ) отечественной культуры…». В интерпретации советских авторов даже прямые потомки Пушкина говорили на том же большевистском новоязе. Вот как передает слова правнука поэта Григория Григорьевича Пушкина по поводу 100-летнего юбилея со дня гибели своего прадеда автор книги «Потомки А. С. Пушкина» В. М. Русаков: «Я участвовал во всех пушкинских торжествах. Был и в Ленинграде на открытии обелиска у Черной речки. <���….> Ездил в Псков и в Михайловское. <���…> Очень торжественно проходил праздник в Пскове». Так что фольклор тут ни при чем. Анекдот просто обострил ситуацию, довел ее до абсурда, с тем чтобы этот абсурд был понят окружающими.