Йорам Канюк - «Эксодус». Одиссея командира

Когда в 1935 году Садэ прибыл в Иерусалим, ему было сорок шесть. Незадолго до этого, в сентябре, в Германии были приняты нюрнбергские законы и начались разговоры об «искоренении евреев из немецкой действительности», а один немецкий медицинский журнал даже опубликовал статью, в которой говорилось, что «евреев можно с полным правом уподобить туберкулезным палочкам, поскольку они тоже представляют собой хроническую инфекцию».

Как раз в это время в самом разгаре была Пятая алия [34] Пятая алия — волна эмиграции евреев в Палестину, начавшаяся в 1929 году и закончившаяся с началом Второй мировой войны. , однако арабам не нравилось, что в Палестину течет нескончаемый поток иммигрантов («Если там у них горит дом, — говорили они, — то почему они бегут в наш двор?»), и они подняли так называемое «великое восстание», ставшее первой главой многолетней войны между арабами и евреями, которая продолжается по сей день.

Ицхак Садэ прибыл в Иерусалим, чтобы создать боевую организацию нового типа, и в лице Йоси и его товарищей он нашел именно тех бойцов, которых искал.

Как-то раз одному из друзей Йоси, веселому дикарю, чуть постарше его самого, Исраэлю Бен-Иегуде по прозвищу Абду — личности сильной, но весьма вспыльчивой — сообщили, что к ним должен приехать новый командир по имени Ицхак Ландоберг, который имеет обыкновение наносить неожиданные визиты.

— Ну вот что, — сказал Абду Йоси, — передай этому Ландобергу, что, если он появится здесь без предупреждения, когда на посту буду стоять я, то получит пулю в лоб.

На следующий день Садэ позвонил и сказал, что ему стало известно об угрозе получить пулю и поэтому он заранее извещает о своем прибытии. На это Абду ответил, что высылает ему навстречу человека, поскольку в округе есть мины. Повесив трубку, он подмигнул товарищам и сказал:

— Мины, как же… Ничего-ничего, пусть подергается.

На встречу с Садэ отправился Цви Спектор, но через некоторое время он вернулся и сказал, что хоть и видел Ландоберга, который показался ему каким-то странным и неуклюжим, однако прибудет тот чуть позже, потому что арабы перешли в атаку, и он остался с ребятами, чтобы помочь им обороняться.

Всю ночь они прислушивались к доносившимся издалека звукам боя и уснули только под утро, но вскоре их разбудил дежурный и доложил, что в расположении замечен какой-то странный священник. А поскольку незадолго до этого разведка донесла, что священники из находящихся в округе церквей и монастырей поставляют арабам разведывательную информацию и даже снабжают их продуктами, Абду, Цви и Йоси, забыв обо всех правилах предосторожности (которые иногда так приятно нарушать), решили отправиться посмотреть на подозрительного священника лично.

Они обнаружили его в районе каменоломни, но когда с оружием наперевес подошли поближе, Цви воскликнул:

— Да какой же это священник? Это же Лунсберг!

— Ландоберг, — поправил его Садэ с улыбкой.

Когда же Абду стал выговаривать ему за то, что тот шляется по местности, не предупредив их о своем прибытии, тот вежливо его выслушал и спросил:

— Значит, ты и есть тот самый Абду, который хочет меня убить? Между прочим, я гуляю здесь уже с раннего утра.

Когда они вошли в дзот, Садэ посмотрел в амбразуры и сказал, что обзор плоховат и что это дает большое преимущество врагу, а потом начал читать им длинную лекцию о стратегии и тактике. И хотя поначалу они слушали его с недоверием, но постепенно обаяние личности Садэ сделало свое дело, и лед недоверия растаял. Ведь раньше с ними никто никогда так не разговаривал.

С этого и началась история отряда, который романтик Садэ назвал «Нодедет» [35] Название «Нодедет» можно приблизительно перевести как «Кочевники». и который, по сути, стал прототипом будущих «летучих» подразделений ЦАХАЛа. Йоси, которого из-за его юного возраста и красивой внешности прозвали всеобщим любимчиком, задумчивый и начитанный Цви Спектор, к которому все в их компании относились, как к отцу, отчаянный лихач Абду, а также умный и молчаливый Ицхак Хекер — все они с этого момента стали солдатами Садэ, поставившего перед собой задачу создать сплоченную команду умных и смелых бойцов, которая будет заниматься защитой населенных пунктов, расположенных в районе Иерусалима.

По ночам Садэ водил их, как он выражался, «гасить свет в арабских деревнях». «Разве это справедливо, — восклицал он, — что мы вынуждены сидеть в темноте, в то время как арабы сидят себе спокойненько при полном освещении, да еще нас же и обстреливают?»