Иван Строд - В якутской тайге

Полковник Рейнгард в начале гражданской войны служил в Красной Армии. При занятии колчаковцами Перми перешел к белым и назначен был к Пепеляеву командиром Чердынского полка Пермской дивизии. Сейчас в дружине командует первым батальоном. Человек очень хитрый, любит посплетничать, двуличен.

Полковник Суров — весьма недалекий человек, хвастунишка, прапорщик военного времени из 29-го сибирского стрелкового полка. С германской войны вернулся в чине подпоручика. В полковники произведен во время гражданской войны за жестокости в бытность свою командиром карательного отряда в Томской губернии.

Самойлов — бывший рядовой царской армии. Чин полковника получил при Колчаке за беспощадный расстрел бастовавших в 1919 году уральских рабочих.

Генерал-майор Ракитин также произведен в генералы Колчаком за зверства и массовые расстрелы крестьян и партизан.

О полковнике Андерсе рассказал Вычужанин.

Будучи в Харбине, Андерс сделал предложение сестре Вычужанина. Неожиданный поход Пепеляева в Якутию помешал этому браку, пришлось отложить его до окончания экспедиции. Отъезжая из Харбина, Андерс говорил невесте: «Зиночка, обвенчаемся в Москве, и обязательно в храме Христа Спасителя. Скоро совдепии крышка будет».

В дороге Вычужанин узнал Андерса ближе. Считая брата невесты уже своим родственником, полковник был с ним откровенен. Рассказывал, что окончил какие-то курсы генштаба, и очень этим кичился.

Сам Андерс маленького роста, всегда подтянут, выбрит, свысока смотрит на сослуживцев, большой любитель выпить. Будучи навеселе, любит рассказывать про минувшие бои с красными: при Колчаке он командовал егерским батальоном. В наступлении предпочитал вести штыковой бой. «Не признаю я бестолковой пальбы, не люблю зря патроны портить, — говаривал захмелевший полковник. — Поэтому и егерей своих учил штыковому бою. Черти, а не солдаты у меня были. Я всю Сибирь с егерским батальоном прошел, в Уфу первый вступил, штаб дивизии красных едва не захватил — опоздал на пять минут, а они удрали. Сорвалось, а то бы еще тогда наверняка майора получил. Вот и теперь мой батальон первым в Якутск ворвется, штыками проложу себе дорогу. Только бы добраться скорее, тогда сам увидишь и оценишь полковника Андерса — георгиевского кавалера, награжденного золотым оружием, имеющего Владимира с мечом и кантом».

— Слушая пьяного полковника, я все больше и больше начинал разочаровываться, видя в нем карьериста и хвастуна, — рассказывал Вычужанин. — И вообще, чем ближе я присматривался к дружине, тем больше раскаивался в своей поездке, а после одного рассказа Андерса твердо решил при первом же удобном случае перебежать к красным. В пути познакомился с подпоручиком Наха; у него настроение оказалось такое же, как и у меня.

— А интересно, что такое еще тебе Андерс говорил? — обратился к Вычужанину мой помощник Н. А. Лукин, бывший прапорщик. — Расскажи, пожалуйста.

— Как-то тяжело говорить об этом, — смутившись, ответил Вычужанин.

— Почему тяжело? Если и плохое что, так ты ни при чем, а нам нужно поближе знать своего врага, — не унимался Лукин.

— Ну ладно, расскажу. Андерс говорил, что произошло это на второй день после занятия белыми Уфы. В штабе егерского батальона, где собрались офицеры, шла бесшабашная попойка. Сам Андерс уже был «на третьем взводе», как он любил выражаться. С улицы все еще доносились выстрелы — это расстреливали захваченных по подозрению в большевизме.

На дворе уже стемнело, когда патруль привел в штаб трех мальчишек, старшему из которых было лет четырнадцать. Андерсу доложили, что задержали их в одном из домов в районе расквартирования батальона.

— Привести ко мне! — приказал он, а когда их ввели в комнату, пьяный Андерс гаркнул: — Здоро́во, большевики!

Дети испуганно озирались кругом и молчали.

— Эй, вы, оборванцы! Не хотите отвечать офицеру, языки вырежу. Ну! — заорал пьяный Андерс.

— Здравствуй, дяденька, — тихо ответил старший из детей.

— Я вам покажу дяденьку! Отвечайте: «Здравия желаем, ваше высокоблагородие», сукины дети!

Дети, путаясь и запинаясь, ответили, как от них требовал грозный командир.

— Все вы, конечно, большевики и шпионы, — продолжал Андерс.

— Мы не знаем, дяденька.

— Дя-а-де-енька! Забыли, как отвечать? Смотрите у меня! — Андерс угрожающе рассек воздух английским стеком. — Ваши отцы что делали, когда тут красные были? Грабежом занимались, не иначе. Где они сейчас?