Фредерик Филипс - Формула успеха

Завод напряженно работал, заготавливая резервы продукции, чтобы дешево сбывать ее в Германии, если немцы станут упорствовать в политике сбивания цен. Пошли слухи, что Антон встречался с берлинскими директорами «AEG». «Мне стоит нажать кнопку, — сказал один из них (это был сам Эмиль Ратенау), — и цена за лампочку упадет до двадцати пфеннигов». — «Нажимайте, сколько хотите, — ответил Антон. — Увидите, что опоздали. Во всех наших контрактах последнего времени оговорено, что цена на филипсовскую лампочку на полпфеннига ниже лампочки «AEG», и будь, что будет». Антон мог позволить себе эту дерзость: стоимость производства в Эйндховене, благодаря в основном сравнительно низкой заработной плате, отлично налаженному производству и скромным затратам на исследования, поскольку Жерар проводил все эксперименты сам, не могла не быть ниже, чем у немецкого синдиката.

Антон решился дать бой на территории врага. Он отправился в Берлин и сбыл несколько сотен тысяч ламп по семнадцать пфеннигов в городе, где располагалась штаб-квартира главного конкурента. Жест произвел впечатление. После того как три крупнейших производителя («AEG», «Филипс» и «Сименс-Хальске») пришли к соглашению, к ним присоединилось тринадцать европейских заводов поменьше. Так в сентябре 1903 года образовался «Торговый синдикат объединенных производителей ламп накаливания». «Филипс» выговорил себе 10,5 процента от всех продаж. Но сам факт признания компании как одной из крупнейших в Европе значил даже больше этого финансового успеха. Это была общественная дань заслугам Антона Филипса. В возрасте двадцати девяти лет он стал одним из директоров «AEG».

Смерть трехлетней дочери Беппи была суровым ударом; но горе смягчилось рождением в 1905 году сына Фрица и в 1906 году еще одной дочери. Дом для разросшихся семьи, коллекций и непрестанного потока гостей стал тесноват.

Антон приобрел участок в 8 акров на окраине города, у слияния речки Доммел и ручья Лакерлопа. Архитектору Й. В. Ханрату заказали проект просторного дома, соответствующего тридцатидвухлетнему предпринимателю на подъеме. Рядом — гараж с конюшней, теннисный корт с павильоном, детская площадка, сад и огород. Не терпелось увидеть дом в зелени листвы, и из окрестного леса пересаживали взрослые дубы.

Поместье получило название «Лак» — «Озеро». Быстрый ручей Лакерлоп пробегал сквозь искусственное озерцо, в котором водились карп и форель — их можно было кормить с мостика. Вода в протоках была прозрачной и отражала почти нетронутую природу.

Для организации сбыта продукции в России Антон выбрал несколько своих опытных работников, так что теперь мог посещать Восточную Европу не так часто; но когда ехал, то путешествовал с той стремительностью, с какой всегда вел свои дела. Вот, например, расписание поездки, предпринятой в марте 1911 года. 1 марта — Либава; 2 марта — Рига; 3–9 марта — Санкт-Петербург; 10–11 марта — Москва; 13 марта — Харьков; 14 марта — Киев; 16 марта — Варшава, и 17 марта через Берлин он уже дома. Чтобы поспеть за таким графиком, спать, разумеется, большей частью приходилось в поездах.

События в России сами по себе были драматическими. В первые послереволюционные годы международная торговля полностью прекратилась, многим зарубежным предприятиям, имевшим интересы в России, был нанесен урон — не говоря уж об уроне, нанесенном русскому потребителю. Обескураживающие результаты последовавшей за этим национализации привели Ленина к мысли о необходимости изменить тактику. В июле и августе 1921 года он издает один за другим декреты, в которых провозглашает введение новой экономической политики, допускающей некоторую возможность проявления частной инициативы даже для иностранного капитала.

Филипс и директорат «AEG», старые конкуренты в борьбе за русский рынок, почти одновременно решили взглянуть своими глазами, каковы перспективы развития промышленности в России. Ввиду царившего в стране голода ленинские декреты в полной мере ранее 1922 года исполнены быть не могли. Тогда настал момент, которого дожидались зарубежные предприниматели. Филипс попытался получить паспорт для въезда в Россию — ему отказали, и, не будь он так настойчив, этим бы все и кончилось. Но он отправился в Рапалло, чтобы встретиться там с Красиным, участником международной конференции, главной темой обсуждения на которой был германо-советский договор. Красин заявил, что ему некогда. Тогда Филипс дождался, когда Красин приедет на другую конференцию, в Гаагу, и едва тот появился в вестибюле гостиницы в Скевенингене, как перед ним возник Филипс.