Майкл Мориц - Возвращение в Яблочное королевство. Стив Джобс, сотворение Apple и как оно изменило мир

Но Камрадт понимал, что появление микропроцессоров может изменить будущее компании Call Computer. Он хотел сдавать в аренду или продавать своим клиентам более удобный терминал с клавиатурой как у пишущей машинки и телевизионным экраном. Камрадт начал приходить на собрания "Домашнего компьютерного клуба", надеясь найти там человека, который сконструировал бы для него такое устройство. "Я стал спрашивать, кто самый лучший инженер, и мне указали на Возняка", — вспоминал он.

В середине 1975 года Камрадт и Возняк основали филиал Call Computer, который получил название Computer Conversor. Камрадт предоставил 12 000 долларов начального капитала и получил долю в 70 процентов; Возняку достались 30 процентов и свободный доступ к мини-ЭВМ. Возняк пообещал разработать конструкцию терминала, который — в полном соответствии с названием компании — обеспечит возможность связи с другим компьютером. Для Камрадта терминал был частью грандиозного плана. "Мне требовался компьютерный терминал для продажи или сдачи в аренду. Я понимал, что это первый этап; дальше нужно постепенно наращивать память и превратить его в компьютер. Мы с Возняком договорились, что сделаем сначала терминал, а потом компьютер".

У Возняка была конкретная причина взяться за разработку терминала. Он с завистью смотрел на подобное устройство, установленное телефонным фрикером Джоном Дрейпером у себя в подвале. Это устройство расширяло возможности телефонного фрикинга. Подключенный к телефону, терминал обеспечивал Дрейперу доступ в ARPANET, компьютерную сеть, которая финансировалась правительством и охватывала университеты и исследовательские центры. Зная несколько телефонных номеров и кодов доступа, посторонние вроде Дрейпера могли подключаться к компьютерам по всей стране, а в некоторых случаях даже к компьютерам европейских университетов. Студенты и те, кто увлекался компьютерами, выискивали файлы в сети ARPANET, оставляли друг другу электронные сообщения на неофициальных досках объявлений, а иногда даже находили способы стереть записи из удаленного компьютера.

В качестве основы для компьютерного терминала Возняк использовал устройство, которое он сконструировал для игры Pong. И он, и Камрадт считали микропроцессоры слишком дорогими, и поэтому с самого начала терминал задумывался как синтез телевизора и пишущей машинки. Разработанное устройство позволяло пользователю печатать текст, отображающийся на экране, и по скорости слегка превосходило обычный телетайп. Терминал был также снабжен резиновым держателем для телефонной трубки и обеспечивал обмен информацией с мини-ЭВМ Камрадта.

Возняку удалось настроить прототип, который оказался достаточно надежным для входа в сеть ARPANET. "Было очень легко понять, как переключаться с компьютера на компьютер", — вспоминал он. Представленный прототип вполне устраивал Возняка, но не Камрадта: "Терминал был понятен Возняку, и тот считал работу законченной. Он мог устранить неисправность. Но больше никто. Гениальность ничего не значит, если ее нельзя применить. У меня не получилось. До Возняка было трудно достучаться, и он не хотел создавать компанию".

Главным Возняк всегда считал свою основную работу. После года телефонного фрикинга в Беркли он бросил университет и шесть месяцев проработал на сборочной линии фирмы Electroglass, поставлявшей оборудование производителям полупроводников. Ему и в голову не приходило устроиться туда, где работал отец, в кампанию Lockheed, утратившую привлекательность, которой она обладала в конце пятидесятых. Отчасти Lockheed стала жертвой моды, и в конце шестидесятых к большей части ее продукции относились как к злу, а патриотический ореол — присущий всем компаниям, защищавшим американцев от советских спутников, — развеялся. Lockheed ассоциировалась с непростым положением в Юго-Восточной Азии, страдала от сокращения космической программы, увязла в коррупционных скандалах, была объектом расследований комиссий конгресса, изучавших завышение цен по государственным контрактам, и получила срочную помощь от федерального правительства.

Атмосфера в Lockheed была консервативной. Корпоративный язык пестрел жаргонными словечками времен расцвета отрасли, и здесь много рассуждали о "мандатах", "массовых митингах" и "щекотливых неэкономических факторах". Но что еще важнее, поколение, выросшее в тени спутниковых антенн Lockheed, теперь сомневалось в компетентности людей, оставлявших свои машины на расчерченной в "елочку" парковке компании. Они воспринимали ученых из Lockheed скорее как чиновников, а не инженеров. Эл Элкорн из Atari так сформулировал свои ощущения: "Известно, что инженерам Lockheed не хватает широты взглядов. Они могут сконструировать элерон или ракету, но не способны сменить электрическую лампочку". Стивен Возняк впитал все эти стереотипы и, подобно многим другим, искал работу в десятках мелких компаний, связанных с электроникой; эти компании процветали, a Lockheed дряхлела. "Я не хотел много пить. Бытовало мнение об инженере Lockheed — он пьет и бьет свою жену".