Майкл Мориц - Возвращение в Яблочное королевство. Стив Джобс, сотворение Apple и как оно изменило мир

В начале 1977 года, когда Джобс, Возняк и Марккула пытались определить стоимость хранившихся в гараже комплектующих и разработки Apple II, эти остатки партнерского соглашения были оценены в 5309 долларов. Год спустя, когда акции компании приобрели три венчурных капиталиста, Apple стоила 3 миллиона. Накануне нового, 1980 года, почти через три недели после первого публичного размещения акций, фондовый рынок оценил Apple в 1,788 миллиарда долларов — дороже Chase Manhattan Bank, Ford Motor Company, Merrill Lynch {46} 46 Merrill Lynch — крупный американский инвестиционный банк. В 2008 году был куплен Bank of America. и Pierce, Fenner and Smith, в четыре раза больше рыночной стоимости Lockheed, в два раза больше United Airlines, American Airlines и Pan American World Airways, вместе взятых.

В первые полтора года существования Apple финансовые вопросы оставались на втором плане. Напряженная работа не позволяла отвлекаться на другие дела, а финансовые маневры маленькой частной фирмы не привлекали такого внимания, как открытые операции публичной компании. Согласно законодательству штата Калифорния частные сделки с акциями должны были получить только одобрение Apple — эта процедура обеспечивала определенную завуалированность. Новые работники обсуждали со Скоттом и Марккулой возможность приобретения акций, но подробности таких переговоров обычно не разглашались. Марккула не желал расставаться с акциями, вежливо объясняя посторонним, которые хотели вложить деньги в компанию, что такая возможность предоставляется исключительно сотрудникам.

Но постепенно разного рода слухи — о продаже акций компании или об инженере, который взял вторую ссуду, чтобы купить еще больше акций, о дроблении акций, об изменении ставок налога на основной капитал, о преимуществах траста — проникали в повседневные разговоры сотрудников Apple, пока не превратились в одну из основных тем. Программист Рик Ауриччио, который в конечном итоге все-таки уволился из компании, вспоминал: "В Apple я узнал об акциях и налогах столько же, сколько о компьютерах". Деньги были неприятной темой, вызывавшей широкий спектр самых разнообразных эмоций.

Распределение акций или опционов на их покупку превратилось в трудноразрешимую задачу, что привело, как выразился Род Холт, "к довольно сильной и вполне обоснованной враждебности". В первые два года распределение скромных серых конвертов с опционами на акции сопровождалось предупреждением, что содержимое не следует воспринимать слишком серьезно. Некоторые были даже разочарованы, что вместо повышения зарплаты им вручают пару сотен опционов. Однако бесстрастная арифметика довольно быстро победила разочарование. После трех масштабных дроблений одна акция, приобретенная до апреля 1979 года, стала эквивалентна 32 акциям, выпущенным при публичном размещении на бирже, а это означало, что каждый, кто владел 1420 так называемыми учредительскими акциями и сохранил их до утра 12 декабря 1980 года, становился миллионером — по крайней мере, на бумаге.

Опционы на покупку акций полагались и самым ценным новичкам в зависимости от их прошлых достижений и предполагаемой эффективности для Apple. Самые проницательные превращали собеседования о приеме на работу в торг и не давали своего согласия, пока обещанная сумма опциона не достигала приемлемого уровня. Другие, ничего не знавшие о мире корпораций, соглашались на обычную зарплату и рабочее место за перегородкой. Для Apple опционы стали мощным средством привлечения ценных работников, а также поощрения наиболее успешных из них. Скотт очень любил рисовать перспективу неслыханного богатства тем, кто сомневался, стоит ли принимать предложение Apple. Ему приходилось сдерживать усмешку, сообщая колеблющимся: "Мы кардинально меняем образ жизни людей".

Слухи о тех или иных договоренностях усиливали напряженность в коллективе. Большую роль тут играли судьба или счастливый случай.

Суммы, которые получали работники, принятые в компанию с интервалом в несколько дней, только один до, а другой после дробления акций, могли существенно отличаться. Однако эти различия были тщательно просчитаны. Право на покупку акций предоставлялось тем сотрудникам Apple, у которых была фиксированная зарплата, а не почасовая. Естественно, это вызывало недовольство. Так, например, инженеры в лабораториях получали акции, а техники, работавшие бок о бок с ними, нет. Некоторые считали себя жертвами несправедливости, и даже те, у кого все было в порядке, как, например, у Брюса Тоньяццини, жаловались на неравенство: "Количество акций, которое получал тот или иной человек, совершенно не зависело от того, как он работает. Оно зависело от его способности получить акции". Род Холт с трудом сдерживал раздражение: "Тот факт, что тупица, не заслуживающий отдельного кабинета, стоит полтора миллиона долларов, — это просто ирония судьбы".