Николай Петраков - Пушкин целился в царя. Царь, поэт и Натали

В эссе Ю.Дружникова «113-я любовь поэта» (1994 г.) прочтем: «…Брак с Ланским покрывал интимные отношения одинокой красавицы-вдовы с императором…». И тут же опять может последовать это сарновское: «А где же доказательства?» – В воспоминаниях Араповой (первый ребенок в браке Натальи Николаевны с П.Ланским). – Но они ведь недостоверны, потому что она считала себя дочерью Николая I? – и т. д. И получается то, что в математике называют: «дурная бесконечность».

Я не стал в поисках доказательств идти по пути, который в письме Анненкову в октябре 1852-го подсказывал Тургенев: «Лучше отбить статуе ноги, чем сделать крошечные не по росту». Под статуей Тургенев подразумевал Пушкина. И с тех пор, вплоть до сегодняшнего дня, все отбивают этой статуе, что хотят. А потом еще, как Сарнов, требуют доказательств, вместо того, чтобы искать их. Ведь за 170 лет успели уничтожить некоторые письма, закрыть архивы и куда-то передать их или что-то утерять, утратить и т. д.

Подготавливая этот ответ Сарнову, я решил обратиться к материалам русского писателя Н. Кукольника. Я интересуюсь Кукольником почти 10 лет. И обнаружил, что официальные пушкиноведы повторяют догмы, сложившиеся относительно Кукольника еще в XIX веке (графоман, верноподданный, монархист и т. п.). Из собранных мною материалов и документов видно, что это не так. Кроме того, он был современником Пушкина. И он понимал значение Пушкина для русской культуры (об этом свидетельствуют его оценки пушкинского творчества). Ну и, наконец, обвинить Кукольника в том, что он был подвержен влиянию советской идеологии, язык и у Белинского не повернулся бы.

В 1893 году в Таганроге ростовская газета «Юг» разыскала свыше 40 писем из переписки Пушкина с женой и с Кукольником. Тогда об этом писали и другие газеты. И где же эти письма? Ведь писем Натальи Николаевны к мужу так до сих пор и нет. Конечно, 100 лет спустя так ставить вопрос вроде бы не совсем корректно. Но корректно спросить у пушкинистов, что они думают по поводу этой пропавшей находки?

П.Бартенев по поводу находки ограничился общими рассуждениями, и то через полгода. В его «Русском Архиве» (1894) можно прочесть: «Что-то сомнительно». А почти через 20 лет, в 1912 г., незадолго до своей смерти, тот же Бартенев в рецензии на 3-й том «Переписки Пушкина» под ред. Саитова, глухо намекнул на возможность публикации писем Н.Н.Пушкиной к мужу только в далеком будущем. Что же за информация была в этих письмах, которая делала невозможной их публикацию? И не к Бартеневу ли попали списки писем (или письма), найденные в Таганроге? И не последовал ли он совету Тургенева? Тем более что аналогичным образом он поступал не раз. Статуя-то уже была создана!

Похоже, что в переписке Пушкина, которая хранилась у Кукольника, действительно содержалась опасная информация. Именно это и подтверждают его произведения последних лет жизни. Прежде всего, это четыре тетради рукописей, написанных шифром, и, во-вторых, драма «Гоф-юнкер» (1863).

В зашифрованных рукописях Кукольник в жанре эротического рассказа описывает, до какой степени дошел упадок нравственности в России. В одной тетради, названной «1852», выведена фигура некоего «великого врача», который завел себе настоящий гарем. Как пишет исследователь В.Абрамов, проводивший расшифровку этих рукописей, «великий врач» – «это не кто иной, как самодержец, а его партнерши – вполне конкретные петербургские дамы, называемые настоящими именами и фамилиями». Среди них называется и Наталья Николаевна Пушкина.

Об упадке нравственности Кукольник неоднократно пишет и в своих записных книжках, в письмах и в последней драме, о которой речь впереди. Он писал А.Рамазанову: «Ты очень хорошо помнишь, что я ни Пушкину, ни другим светилам нашего времени не кланялся, а за это на меня сердились, но все-таки мы были всегда в сношениях, основанных на принципах взаимного уважения!» Так что не доверять Кукольнику нет оснований. А его констатация нравов подтверждает аргументацию Петракова. И не надо воздевать руки и апеллировать к нравственности. В гареме другие понятия о нравственности и чести.

Весьма интересна и сюжетная канва драмы «Гофюнкер», которую Кукольник писал в Таганроге. Она раскрывает идеологию зашифрованных рукописей. Вот что пишут о ней исследователи-литературоведы: «Изображение в «Гоф-юнкере» продажности и произвола придворной клики в одном из мелких немецких государств было ничем иным, как замаскированной критикой придворной аристократии. Этим и объясняется запрет драмы…»