А Пыльцын - Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина

У меня не было возражений против назначения в этот батальон, тем более, что он был тоже, как и штрафбат, отдельным, значит на положении полка, а я, как замкомбата, получал права командира линейного батальона, что соответствовало выводу по аттестации. На второй же день я отправился в Лейпциг. Поезда ходили уже по четкому расписанию. Странными мне показались вагоны: каждое купе имело автономный выход из вагона на подножку, тянувшуюся вдоль всего вагона, а в купе были только сидячие места. Конечно, по сравнению с нашей Родиной, которую из конца в конец можно одолеть только за 8-10 суток пути, Германия казалась небольшой и до Лейпцига было всего часа четыре пути.

Прибыл я в комендатуру города, и меня на дежурной машине отвезли в расположение батальона. До сих пор помню, что он находился в большой казарме на улице Лессингштрассе, 20, а рядом в доме No 18 были офицерские квартиры, где мне отвели на втором этаже хорошо обставленную 5-комнатную квартиру с двумя ванными и туалетами. Какая роскошь! И что мы в этих апартаментах будем делать втроем?

Комбат, тоже майор, Леонид Ильич Мильштейн был старше меня лет на пять. Высокий, стройный, с лицом приятным, если не сказать, красивым. Одной из его достопримечательностей были элегантные, щегольские, пшенично-рыжие усы.

Одним из замов у комбата и одновременно начальником штаба был майор Мавлютов, татарин, человек весьма подвижный, юморной, общавшийся с немцами на какой-то невероятной смеси татарского с немецким, разбавленной отдельными русскими словами.

Мне прежде всего было интересно, как складываются взаимоотношения после войны, да еще в коллективе, отличном от штрафбата. В общем, я был доволен офицерской средой, в которой оказался (включая начальника продснабжения капитана Гуткина, уравновешенного человека, имеющего, пожалуй, одну только странность - обязательно "снимать пробу" сразу на двух кухнях - солдатской и офицерской, причем в обоих случаях он не только пробовал качество приготовляемой пищи, но и съедал полные порции. И, насытившись обеими, говорил: "Я должен знать, хватит ли этих порций, чтобы и солдат, и офицер не остались голодными").

Батальон, кроме охраны бывших военных объектов, промышленных и энергопроизводств, нес службу по охране комендатуры города, осуществлял патрулирование улиц и вокзала, а также вместе с воинскими частями привлекался к вылавливанию блуждающих еще кое-где в лесах отдельных групп и одиночек из рядов вермахта, СД и СС. Не стану останавливаться на деталях этой службы. Приведу только один пример. По показаниям одной такой выловленной группы фашистов был обнаружен довольно большой тайный склад оружия и боеприпасов, на вывоз которого понадобилась колонна из двадцати "студебеккеров".

Вскоре я освоился со своими должностными обязанностями, включавшими прежде всего организацию караульной службы на военных заводах и других важных объектах (всего было более десятка караулов из не менее трех-четырех постов в каждом). Пришлось изучить расположение этих охраняемых объектов, определить способы их смены и проверок. Это позволило мне быстро ознакомиться и с планировкой города.

По сравнению с Берлином мая 1945 года Лейпциг конца этого же года представлял собой разительный контраст. Во-первых, он был меньше разрушен, да и улицы и целые кварталы были тщательно расчищены, даже вымыты, развалины зданий огорожены по-немецки аккуратными заборами. Разнообразная архитектура сохранившихся зданий и планировка улиц и площадей создавали впечатление благоустроенного европейского города. Помню, наша Лессингштрассе свое начало брала от кинотеатра "Ароllо", ставшего нашим гарнизонным офицерским клубом и солдатским кинотеатром.

В нем постоянно демонстрировались советские фильмы, а также немецкие трофейные, в том числе "Девушка моей мечты" с известной актрисой Марикой Рокк. В этом же кинотеатре часто выступали известные советские актеры, среди которых особенно запомнились Сергей Лемешев, любимый всеми по фильму "Музыкальная история", известный пианист Лев Оборин, певица Ирина Масленникова и много других знаменитостей. С некоторыми из них мне посчастливилось общаться.

Как-то раз недели за две до Нового года комбат Мильштейн спросил меня, что я медлю с переездом моей семьи ко мне. Он будто угадал мои мысли, крутившиеся в последнее время в голове. Через два дня я уже ехал за Ритой и Сереженькой, а еще через несколько дней мы были в Лейпциге.

Госпиталь, в котором оставалась мама Риты, подлежал расформированию, а все врачи - демобилизации. У нас с Екатериной Николаевной был уговор, что после увольнения она приедет к нам в Лейпциг. И уже в марте 1946 года, уволившись в запас, она приехала.