Диана Виньковецкая - Ваш о. Александр

Что касается меня, то в целом у меня жизнь идет в том же направлении и в том же духе. Правда, новые ветры перемен меня немного коснулись в том смысле, что сейчас берут в прессу некоторые мои работы и появилась возможность общаться с большими, в несколько сот человек, аудиториями (школы, вузы, институты, Дворцы и пр.) Но изменение это не качественное, а количественное. Борода стала белее, внучка, старшая, переходит в 6–й. Жена еще работает. Такие контуры…

Словом, жду. Привет мальчикам и мужу (хоть его не знаю). Может быть Вы когда‑нибудь соберетесь побывать здесь.

Будьте благополучны и Богом хранимы.

Ваш о. Александр Мень

Август 1990

Дорогая Дина!

Очень был рад Вашему письму. Пока пишу краткую открытку. Жду от Вас — о Вашей жизни и обо всем. Как хорошо, что Вы вышли из всех испытаний, не потеряв своего духа, такого живого и искрящегося. Да, давно Вы уже погрузились в «инобытие», но все же. Главное остается вечным под любым небом.

Обнимаю.

Шлю Божие благословение.

Ваш о. Александр Мень

Жду!

Август 1976

Дорогой Яков!

Очень Вы порадовали меня своим письмом, тем, что жизнь Ваша стала налаживаться. Я хорошо знаю, как трудно людям бывает осваиваться на новых местах, меняя судьбу и среду. Но к Вам, как вижу, Бог милостив, и особенно приятно, что Вы полны сил, бодрости и рабочего настроения. Пусть любимые Ваши занятия: живопись и умозрение — немного пострадают пока, но деятельная жизнь и работа могут неожиданно обогатить Вас новым опытом и помочь открыть новые грани бытия. Год–другой поизощряетесь в профессиональных делах, а там, может быть, и появится досуг для палитры и прочего. Замечательно, что и Дине удается врастать. Не у всех это получается психологически и практически.

Надеюсь, когда Вы будете посвободнее, мы сможем, как бывало, обмениваться с Вами проблемами и идеями.

У меня все по–старому. Боюсь, что Вы по доброте своей, несколько идеализируете мое существование. Во всяком случае, если что и получается, то я воспринимаю это как незаслуженный дар.

Всегда Ваш о. Александр

П. С.

Помните, что Вы из нашего теста, и невидимые узы связывают нас навсегда. Стопроцентным иноземцем мало кто становится.

10/12 [1976]

Дорогой Яков!

Очень был рад узнать, что Вы живы–здоровы, работаете и бодры. Буду рад получить и от Дины несколько строк. Что же касается нашего диалога в сфере понерологии, то я всегда готов его продолжить. Эта тема меня, как и Вас, по–прежнему интересует. И до сих пор этой проблеме уделялось, по–моему, недостаточно внимания. Довольно сказать, что на русском языке работы по понерологии [51] Понерология — раздел теологии, изучающий грех и зло. исчисляются одним десятком, включая статьи, в том числе и зарубежные. На европейских языках тоже литература не слишком богата и чаще всего она посвящена лишь анализу библейских данных и старых церковных документов. В общекосмическом плане это изучали лишь немногие. Итак, жду.

Шлю Вам Божие благословение и приветы с Родины.

Обнимаю Вас всех.

Ваш о. Александр

П. С.

Пользуюсь Вашим любезным предложением: мне очень и очень хотелось бы иметь вышедшую недавно в Америке книгу некоего Муди о людях, переживших реанимацию. Об этой книге я слышал только по радио, и поэтому не могу дать точных выходных данных.

12/06/1977

Дорогой Яков!

Большое спасибо за книгу. Она оказалась очень ценной для меня. Как здорово, что Вы нашли ее, хотя я и фамилию исказил и выходных данных не привел. Недавно видел Ваше фото и красочную репродукцию. Поражаюсь одному: как разнообразны Ваши дарования. И ученый, и художник, и мыслитель. Это все — таланты, которые нужно умножать, чтобы дать отчет за жизнь. Конечно, сейчас обстоятельства принуждают Вас много времени и сил уделять узко–профессиональным делам, но наши с Вами годы позволяют надеяться, что еще есть немного времени, чтобы потрудиться.

В общем‑то думаю, что мыслитель со временем возьмет в Вас верх. Хотя картины Ваши сильные, просто пишущих их больше, а думающих и умеющих излагать свои мысли — меньше. А людям везде нужны хорошие мысли.

Когда‑то Достоевский говорил, что красота спасет мир. Но в наши дни мы все больше убеждаемся, что без истины и добра она бессильна (хотя истина и добро могут быть понимаемы как формы красоты).