Бернар Шампиньоль - Роден

Таким образом, через небольшой промежуток времени брат вслед за сестрой проходит тот же путь от отчаяния вследствие глубокого душевного потрясения к попытке найти убежище в религии.

Тогда в только что созданном религиозном братстве состояло всего полдюжины священников. В настоящее время их насчитывается 16 сотен по всему миру. Общение с ними и благотворное влияние царившей в братстве духовной близости позволили Родену снова обрести душевные силы и желание трудиться. Ему предоставили небольшую пристройку в глубине монастырского сада, где в свободные минуты, позволяемые уставом сообщества, он уединялся и занимался скульптурой. Отец Эймар заметил рвение к работе молодого послушника и, возможно, хотя и менее вероятно, оценил его талант. Он знал, что поступки, совершаемые в порыве отчаяния, не всегда определяют истинное призвание человека. Когда Роден стал работать над бюстом отца Эймара, они подолгу беседовали во время сеансов. Отец Эймар своими советами помог Огюсту понять, что жизнь в монастыре, вне сомнений, не является его предназначением. Его призвание — ваяние, которым он занимается с такой страстью. Не прошло и двух лет, как Роден решительно покинул братство.

От этого периода его жизни осталось одно свидетельство — бюст отца Эймара, первая выдающаяся работа Родена. Создавая его, Огюст старался отразить свое глубокое уважение к священнику, спасшему его в критический момент жизни.

Отец Эймар не только исцелил Огюста от душевного кризиса, но и помог ему снова вернуться к жизни, целиком посвященной творчеству. «Я вошел в скульптуру, — заявил Марсель Жимон, 17— как входят в религию». То же мог бы сказать о себе и Роден.

Завершая рассказ об этом периоде жизни скульптора, напомним, что отец Эймар был в 1925 году причислен к лику блаженных папой Пием XI и канонизирован в 1962 году папой Иоанном XXIII.

Роден снова вернулся к жизни, полной напряженного труда и лишений. В настоящее время трудно идентифицировать его безымянные работы, многие из которых к тому же были уничтожены. Автор не очень гордился ими и не любил говорить о них. Тем не менее известно, что он участвовал в оформлении фойе Театра Гете и Театра гобеленов. Последний, превращенный позже в кинотеатр, до сих пор сохранил узкий фасад, декорированный летящими богинями в стиле эпохи Наполеона III.

Во время работы над лепниной орнаментального фасада этого небольшого театра Роден обратил внимание на проходящую мимо привлекательную девушку лет двадцати. Она работала на фабрике готового платья, находящейся по соседству. Худой, бедно одетый, измученный работой, он стеснялся знакомиться с парижанками. Но эта стройная розовощекая девушка не была похожа на типичную парижанку. При виде ее свежего лица и приветливого взгляда Роден вдруг почувствовал, как плавится его застенчивость. Они стали встречаться. По мнению некоторых исследователей, это была его первая любовь. Волею судеб эта женщина станет верной спутницей Родена на протяжении пятидесяти двух лет.

Роза Бёре родилась в крестьянской семье в небольшой деревне в департаменте Верхняя Марна, в Шампани. Она недавно приехала в Париж в поисках заработка и устроилась швеей.

Огюст и Роза полюбили друг друга и решили жить вместе, объединив свои скромные сбережения.

Спустя год родился сын. Но Роден не захотел признать его официально. Роза не стала настаивать. Она была из тех женщин, которые покорны воле своего господина. В результате мальчик носил фамилию Бёре. А так как отец всё же захотел сделать что-то для ребенка, то дал ему собственное имя — Огюст.

Следовало представить маленького Огюста Бёре семье, которая еще ничего не знала о появлении младенца. Встречу с родителями взялась подготовить тетя Огюста Тереза Шеффер, женщина, лишенная предрассудков. Ведь в то время появление внебрачного ребенка вызывало резкое осуждение окружающих. Но Роза произвела на родителей приятное впечатление, разговаривала с ними почтительно, была порядочной и работящей, поэтому семья Огюста приняла ее. Роден заботился о родителях, посещал их, по крайней мере, раз в неделю. К тому времени мать была изнурена постоянной работой, а отец страдал болезнью глаз. Каждый раз, когда Роден вспоминал отца, он говорил о нем с волнением и уважением.

Молодому скульптору было очень трудно работать дома: маленькая узкая комната, рядом — жена и постоянно орущий младенец. Поэтому он почувствовал настоящее облегчение, когда ему удалось, наконец, найти по доступной цене помещение для мастерской. Он вспоминал: «О, моя первая мастерская! Я никогда ее не забуду. Я пережил в ней трудные минуты. К сожалению, на имеющиеся у меня средства я не смог бы найти ничего лучше: на улице Лебрен, рядом с кварталом Гобеленов, я снял конюшню за 120 франков в год. Мне казалось, что она достаточно светлая и просторная. Теперь я мог отходить на несколько шагов от своей глины, чтобы сравнивать ее с натурой. Это всегда было для меня существенным принципом, от которого я никогда не отступал. Потоки воздуха проникали в помещение отовсюду: через плохо закрывавшиеся окна, покоробившиеся от сырости деревянные двери, разбитую черепицу на обветшалой крыше. Поэтому там царили постоянные сквозняки и ледяной холод. В углу был колодец с водой, отчего в конюшне всегда стояла пронизывающая сырость… Даже сегодня я не понимаю, как я смог всё это выдержать!..»