Франсуа Блюш - Ришелье

Главными идеологами Реформации, выступившими почти одновременно, оказались немец Лютер и француз Кальвин. Воодушевленная Лютером, с католицизмом порвала большая часть Германии (кстати, именно здесь и возник термин «протестантизм» в смысле протеста сторонников Реформации против католических епископов и князей), кальвинизм же совершил победное шествие по Северной Европе. Так или иначе, сторонники Реформации в течение XVI века одержали победу в значительной части европейских государств, включая Англию, Нидерланды, Швейцарию, Данию, Швецию, Норвегию и Восточную Прибалтику.

Феодальный мир попытался взять реванш. Под эгидой папства и реакционной Испании началось попятное движение, называемое обычно Контрреформацией или католической реакцией. Его главными «подвигами» стало создание ордена иезуитов (1540) — передового отряда католицизма, созыв Тридентского собора (1545–1563), провозгласившего тезис о «непогрешимости папы» и создание центрального инквизиционного трибунала в Риме (1542), который прославился лютой жестокостью в преследовании еретиков. Моральное и физическое истребление любых форм инакомыслия — будь то «запрещенные» книги, «крамольные» проповеди или сами носители «крамолы» — стало общей нормой. Все это вызвало в ряде стран массовые кровавые столкновения, известные под именем «религиозных войн» и завершившиеся только к середине следующего века общеевропейской Тридцатилетней войной (1618–1648), приведшей в итоге к более или менее устойчивому политическому и религиозному размежеванию.

Религиозных пертурбаций не избежала и Франция, но там они прошли на свой манер. В первой половине XVI века появились робкие ростки лютеранства, быстро задушенные правительством, а с 40-х годов стал бурно развиваться кальвинизм, сторонников которого окрестили «гугенотами». Однако если в большинстве других государств протестантизм приняла буржуазия, во Франции он оказался преимущественно достоянием провинциального дворянства. И этому была своя причина. Поскольку двор, аристократы и крупная буржуазия (из ее рядов, как известно, выходило «дворянство мантии», чиновное дворянство, кормившееся от государственного пирога) были ревностными приверженцами католицизма, который санкционировал их благополучие, провинциальному дворянству, оказавшемуся в оппозиции к правительству и элитарным слоям, не оставалось ничего другого, как поднять знамя протестантизма. Современники прекрасно понимали суть дела и отличали от гугенотов религиозных (то есть идейных) гугенотов политических — иначе говоря, тех, кто избрал протестантскую конфессию из чисто политических соображений, используя ее организационные формы для борьбы с аристократией.

Подспудная борьба привела к кровавым столкновениям, а затем и к подлинной гражданской войне, охватившей вторую половину XVI века и получившей обобщенное название «гугенотских войн». Их было в общей сложности десять, и шли они с переменным успехом, однако время показало, что потенциал католиков во Франции был все же выше того, чем располагали протестанты. Это стало ясно уже в результате кровавой Варфоломеевской ночи (24 августа 1572 года), ставшей первым массовым избиением гугенотов. Для большинства населения Франции в конечном итоге протестантизм оказался неприемлемым — ей вплоть до наших дней суждено было остаться католической страной. На определенном этапе это понял даже «главный еретик» Генрих Наваррский — рассудив, что «Париж стоит мессы», он в очередной раз перешел в католичество, чем обеспечил себе корону Франции.

Однако, став французским королем (1589), Генрих IV совершил непростительную ошибку. Желая ублажить своих верных в прошлом союзников-гугенотов, он издал в 1598 году Нантский эдикт, который делал протестантизм не только дозволенной религией, но и давал протестантам в качестве гарантии их независимости 147 крепостей на юге Франции во главе с Ла-Рошелью (так называемые места безопасности), что создавало как бы государство в государстве. Этим актом, помимо всего прочего, король подписал себе смертный приговор — католики его не простили, и он был убит фанатиком Равальяком в 1610 году. Смерть Генриха IV вызвала новую волну сепаратизма в стране. Крупные феодалы вновь подняли головы, то тут, то там вспыхивали крестьянские восстания, и казалось, что вот-вот начнется вторая серия гугенотских войн. В таком виде получил наследство отца слабый Людовик XIII, в таком же виде он передал его своему первому министру.