Нужно признать, что как редактор Лейкин не так уж часто и не столь глубоко правил рукописи Антоши Чехонте; известны, по-видимому, все случаи его вмешательства, и почти все они вызваны стремлением обезопасить журнал от нападок цензуры. Но он отводил для рассказа не более 100–150 строк в номере: «Вы знаете мое правило — краткость, и этим я беру» (1 марта 1884 г.). Чехов и сам тоже стоял за краткость, но с самого начала ему был необходим пусть небольшой, но именно творческий простор.
Многоопытный литератор, Лейкин неизменно ошибался в оценках, когда ему приходилось читать не юмореску, а серьезную прозу Чехова. Так случилось, в частности, с «Унтером Пришибеевым», который показался Лейкину неудачным, т. е. попросту «длинным» и не смешным (5/8 сентября 1885 г.). Или его замечание о «Степи»: «Повесить мало тех людей, которые советовали Вам писать длинные вещи. Мое мнение такое: в мелких вещах, где Вы являетесь юмористом, Вы большой мастер» (5 марта 1888 г.). Чехов был человеком иного масштаба, другой судьбы; «Осколки», «Будильник», как и прочие издания «малой прессы», нуждались лишь в ничтожной доле сил, которыми он располагал, да и эта доля разменивалась на мелочи. Правда, «Осколки» он ставил все же выше других журналов. И даже уже по сути прощаясь с юмористической прессой, Чехов надеялся не покидать окончательно «Осколки». «В моей тугоподвижности, с какого я работаю у Вас, — писал он Лейкину 27 декабря 1887 года, — ради создателя не усмотрите злого умысла, не подумайте, что я отлыниваю от „Осколков“. Ни-ни! „Осколки“ — моя купель, а Вы — мой крестный батька».
Переписка Чехова с Лейкиным, начавшаяся в 1882 году, продолжалась почти до конца жизни Чехова. Сохранилось 168 писем Чехова и 207 писем Лейкина. Публикация писем Чехова к Лейкину началась рано; 60 писем увидели свет в сборнике (Лейкин), вышедшем спустя год после смерти издателя «Осколков». Письма Лейкина напечатаны лишь в небольшой части («Новый мир», 1940, № 1 и 2–3).
Н. А. ЛЕЙКИН — ЧЕХОВУ
31 декабря 1882 г. Петербург
Декабря 31 1882 г.
Милостивый государь
Антон Павлович!
Прежде всего поздравляю Вас с Новым годом и желаю Вам исполнения всех Ваших желаний. Затем благодарю Вас за любезное сотрудничество Ваше в «Осколках» в 1882 году [1] Сотрудничество Чехова в «Осколках» началось 20 ноября 1882 г. (№ 47) рассказом «Нарвался (Из летописи Лиговско-Чернореченского банка)».
и прошу не оставлять журнал своими литературными вкладами в 1883 году. Вы теперь успели приглядеться и видите, что нужно «Осколкам». Мне нужно именно то, что Вы теперь посылаете, т. е. коротенькие рассказцы, сценки. Шлите только почаще. Ваши прелестные вещички «Роман репортера» и «Роман доктора» пойдут в № 2 журнала. В № 1 они не попали за неимением места. Весь № 1, как новогодний, составлен из вещиц новогодних. Нарочно подбирал так. Впрочем, Вы сами увидите, когда No журнала получится в Москве.
О безвозмездной высылке Вам «Осколков» я сделал распоряжение в конторе, и Вы будете получать их в 1883 г. Боюсь только, как бы № 1 не запоздал явиться к Вам вовремя. Список сотрудников, кому посылать журнал, я сдал несколько поздно в контору, а именно вчера; почтамт же принимает только ограниченное количество адресов в день.
Затем препровождаю Вам гонорар за помещенные Вами статьи. Вам приходится двадцать рубл. и 64 к. Расчет выражается в следующих цифрах:
№ 47 — проза — 85 стр. по 8 к. Р. 6.80
" 48 — " — 22 " " 8 " " 1.76
" 51 — " — 99 " " 8 " " 7.92
" 52 — " — 52 " " 8 " " 4.16
Итого Рб. 20.64
О получении денег благоволите меня уведомить. Свидетельствую Вам мое почтение, прошу принять уверение в моем дружественном к Вам расположении.
Н. Лейкин.
[2] Публикуется впервые (ГБЛ).
ЧЕХОВ — Н. А. ЛЕЙКИНУ
12 января 1883 г. Москва
3 12/1
Милостивый государь
Николай Александрович!
В ответ на Ваши любезные письма посылаю Вам несколько вещей. Гонорар получил, журнал тоже получаю (по вторникам); приношу благодарность за то и другое. Благодарю также и за лестное приглашение продолжать сотрудничать. Сотрудничаю я в «Осколках» с особенной охотой. Направление Вашего журнала, его внешность и уменье, с которым он ведется, привлекут к Вам, как уж и привлекли, не одного меня.
За мелкие вещицы стою горой и я, и если бы и издавал юмористический журнал, то херил бы все продлинновенное. В московских редакциях я один только бунтую против длиннот (что, впрочем, не мешает мне наделять ими изредка кое-кого… Против рожна не пойдешь!), но в то же время, сознаюсь, рамки «от сих и до сих» приносят мне немало печалей. Мириться с этими ограничениями бывает иногда очень нелегко. Например… Вы не признаете статей выше 100 строк, что имеет свой резон… У меня есть тема. Я сажусь писать. Мысль о «100» и «не больше» толкает меня под руку с первой же строки. Я сжимаю, елико возможно, процеживаю, херю — и иногда (как подсказывает мне авторское чутье) в ущерб и теме и (главное) форме. Сжав и процедив, я начинаю считать… Насчитав 100-120-140 строк (больше я не писал в «Осколки»), я пугаюсь и… не посылаю. Чуть только я начинаю переваливаться на 4-ю страницу почтового листа малого формата, меня начинают есть сомнения, и я… не посылаю. Чаще всего приходится наскоро переклевывать конец и посылать не то, что хотелось бы… Как образец моих печалей, посылаю Вам статью «Единственное средство»… Я сжал ее и посылаю в самом сжатом виде, и все-таки мне кажется, что она чертовски длинна для Вас, а между тем, мне кажется, напиши я ее вдвое больше, в ней было бы вдвое больше соли и содержания… Есть вещи поменьше — и за них боюсь. Иной раз послал бы, и не решаешься…
Читать дальше